— Нет. Вообще-то, они расценили моё молчание как приглашение явиться без предупреждения. Как, впрочем, и ты. Разве в наши дни девушка не может просто игнорировать людей? В следующий раз куплю фургон и уеду в глушь.
Ах да, сарказм. Мой старый добрый друг.
Губы Дома сжимаются, но вскоре расслабляются.
— Нам нужно поговорить.
— У меня гости. — Прочный защитный барьер из друзей, которые в данный момент удерживают меня от того, чтобы либо разнести Доминика Перри в клочья, либо впиться в его губы.
Или, возможно, сбежать через окно и спуститься по пожарной лестнице.
Не знаю, чего хочу больше. Но вряд ли это здоровый выбор, если все три варианта в равной степени привлекательны.
— Эй, ребята! — внезапно вскакивает Джереми, привлекая внимание всей комнаты. — Хотите увидеть квартиру с точно такой же планировкой, но на три этажа ниже?
— Ну, конечно, хочу! — отзывается Адам с той же энергией, и я вдруг задумываюсь, не потому ли меня изначально потянуло к Джереми, что он напоминает мне одного из Перри.
— Знаете, я, кажется, уже забыла, как выглядит твоя квартира, — говорит Тула, повернувшись к Карлайлу.
— Да, и я оставил плиту включённой, — тут же подхватывает Карлайл. — Какая неосмотрительность с моей стороны. Надо срочно вернуться и выключить.
Картер лишь пожимает плечами.
— Ладно, пойдём.
Я в изумлении наблюдаю, как вся моя защитная сеть дружно бросает меня.
И вот я остаюсь одна.
С Домиником Перри.
Он делает шаг вперёд, и я внезапно ощущаю себя добычей в собственном доме. Загнанной его прожигающим взглядом и безупречно сидящей одеждой. Я заставляю себя отвести глаза и показываю на диван.
— Сядь. Ты нависаешь. В моём доме нависание строго запрещено правилами.
Но он не слушает. Вместо этого Дом пересекает комнату и останавливается прямо передо мной.
Нависание выкручено на максимум.
Он так близко, что я чувствую его запах — древесный, с нотками кедра. Вижу, как под кожей на его виске едва заметно пульсирует жилка.
— Знаешь, что я не выношу? — Его голос низкий, срывается на рык. — То, что ты дала мне почувствовать, какой может быть жизнь с тобой, а потом исчезла, как только что-то пошло не по твоему сценарию.
Я ошеломлённо смотрю на него. Ну, ладно. Похоже, притворная вежливость отпадает.
Гнев вспыхивает во мне, подталкивая к ответному удару.
— То есть, по-твоему, я должна просто привыкнуть к тому, что ты меня бросаешь? Если ты отталкиваешь меня, я должна молча с этим смириться?
— Нет…
— Ты не пришёл. Ты отказался прочитать мне письмо Джоша, — шиплю я, вонзая палец в его грудь с каждым обвинением. — Это не я разрушила нас. Это сделал ты.
— Разрушила? — Дом переспрашивает, его голос срывается на хрип.
Наверное, это и есть проблема с тем, чтобы просто исчезнуть — ты так и не говоришь вслух, что всё кончено.
— Нам не стоило начинать это в первую очередь, — твёрдо произношу я, скрещивая руки на груди. Хочу выглядеть уверенной, а не так, будто защищаюсь. — Это была ошибка. Горе, одиночество — что-то из этого нас сблизило, но это не настоящее.
— Нет, — рявкает он. — Это не была ошибка.
Прежде чем я успеваю сообразить, хочу ли я это слышать, он достаёт из заднего кармана знакомый конверт.
Моё сердце болезненно сжимается при виде его неровного, разорванного края.
Дом вытаскивает письмо и начинает читать.
Дорогие Мэдди и Дом,
Добро пожаловать в Северную Дакоту!
Вы, наверное, сейчас стоите под гигантской птицей. Сделайте для меня фото.
А теперь к делу. Вот что я хочу, чтобы вы сделали здесь в память обо мне.
Первое. Мэдди, твоя задача — слушать. Всё. Просто слушать. Позволь Дому говорить, прежде чем ты сделаешь какие-либо выводы.
Второе. Дом, твоя задача — рассказать моей сестре, почему мы не разговаривали какое-то время в прошлом году.
И, возможно, это уже не имеет значения. Возможно, ты ей уже всё рассказал.
Но если я знаю тебя, Дом, а я думаю, что знаю, ты этого не сделал.
Так вот мой совет:
Всегда рассказывай Мэдди всё. Не держи в себе.
Жалею, что сам так не делал.
С любовью, Джош.
Я судорожно сжимаю пальцы в ткани своей толстовки, пытаясь найти в ней хоть какое-то утешение.
— Что это значит? — мой голос дрожит. — Почему вы с Джошем не разговаривали?
Дом молча складывает лист, протягивает мне. Я быстро разворачиваю его и перечитываю — всё именно так, как он только что зачитывал.