— Значит, ты здесь.
— Я здесь.
— Мои друзья тебя привели.
— Им я нравлюсь. — Он пожимает плечами. — И они знают, что я люблю тебя.
Я сглатываю, все острые и язвительные реплики мгновенно исчезают под тяжестью его слов.
Дом продолжает смотреть на меня.
— Я не пришёл умолять тебя вернуться.
— О. — Чёрт, я точно не разочарована.
Он разжимает руки и разводит их в стороны. Свет в коридоре отражается от часов моего брата, и я чувствую, как учащается пульс под моим тату.
— Я здесь, потому что скучаю по тебе. И по Джошу. Я здесь, потому что этот день — сущий ад. И я… — Его голос хриплый и сухой, как старая дорога, ведущая в город-призрак. — Мне нужен обнимашки.
Объятие. Он не требует моей любви, моего доверия, даже моего прощения.
Просто момента, в котором кто-то будет держать его так же, как он держит свою боль. Будто прижавшись друг к другу, мы сможем хоть немного унять этот бесконечный, пронизывающий до костей ужас утраты.
И этот ублюдок ещё и в свитере.
Я просто не могу не шагнуть вперёд и не обхватить его за талию. Не вцепиться пальцами в мягкую ткань, не прижаться щекой к тёплой, уютной материи.
Дом не сразу отвечает на объятие. Может, он думал, что я откажусь. Что выгоню его с последним «иди к чёрту», как в прошлый раз.
Но после разговора с Джереми и Тулой во мне что-то изменилось. Я чувствую себя более уязвимой. Но в то же время — странным образом — более надеждой. Я рассказала им о своём детстве, о своих ошибках в любви, о том, как цепляюсь за работу. Они слушали. Они сказали, что я заслуживаю, чтобы меня не бросали.
И, возможно, я начинаю им верить.
Дом обнимает меня в ответ. Он прижимает меня к своей груди, и я притворяюсь, что мне никогда не придётся покидать это место.
Но в конце концов мы отстраняемся, и моя вечная меланхолия никуда не исчезает.
— Думаю, нам стоит этим летом поехать на Аляску, — говорю я, глядя на карман его свитшота. — Когда потеплеет.
Может, когда мой пиратский сундук больше не будет хранить останки моего брата, я смогу двигаться дальше. Мы оба сможем.
— Ладно.
— И ещё… — Я распрямляю плечи и встречаю его внимательный взгляд. — Мне нужно кое-что проработать. В себе. До того времени.
— Я могу помочь?
Я качаю головой. Он проводит ладонью по затылку.
— Я могу что-нибудь сделать?
Так в его духе — всегда искать, что исправить. «Ты не можешь меня починить», — хочется сказать.
Но также хочется сказать… «Останься. Не уходи». Эти слова застряли у меня на языке, готовые сорваться, но так и не находящие в себе сил.
Поэтому я говорю единственное, что могу. Единственное, что мне от него нужно.
— Просто живи.
Глава 41
Лето
Я всё ещё вижу Дома. Не каждый день, даже не каждую неделю, но мы работаем в одной компании. Наши пути пересекаются, и он здоровается со мной как обычный коллега — вежливая улыбка и короткое «Привет, Мэдди». Но в его глубоком голосе моё имя звучит как нечто запретное, а его пристальный взгляд держит мой, обещая больше, стоит мне только попросить.
И да, Дом был прав — от моей квартиры до его таунхауса вполне можно дойти пешком.
Я… проходила мимо.
Больше одного раза.
Но так и не постучала в дверь.
И даже несмотря на то, что за полгода я дала ему не больше, чем одно объятие на День смерти, он не ушёл.
Этот человек остаётся.
Может, мне стоит разрушить стену, которую я выстроила между нами, и сказать ему, как много это для меня значит. Но я не говорю.
Я сказала Дому, что мне нужно разобраться в себе, и я не врала. После трёх неудачных попыток я наконец нашла терапевта — женщину средних лет с добрым лицом и манерой задавать вопросы так, что мне не хочется натягивать улыбку, как в клиентском сервисе, или отбиваться саркастичными комментариями.
Мэри не починила мою жизнь и не привела в порядок эмоции — это слишком многого требовать даже от профессионала. Но, как оказалось, удивительно приятно говорить с человеком, у которого нет личной заинтересованности в том, что я решу делать дальше.
Но даже хорошая терапия не избавляет меня от гнетущего страха, сжимающего мой желудок, когда я прижимаю рюкзак к груди и делаю последний шаг в пути моего брата.
Рейс на ледник Пайка.
Координаты Джоша ведут нас в самое сердце Аляски, в дикую, замёрзшую землю, куда можно добраться только на самолёте. Сейчас июнь, прошло пять месяцев с тех пор, как Дом появился у меня на пороге, прося объятий. После его ухода я начала планировать. Изучила координаты, забронировала билеты, нашла небольшой домик, где мы можем остановиться. Две спальни.