Дом смотрит на меня слишком долго. Возможно, потому что моё тело совсем не хочет принимать форму твёрдого холодного бетона и комковатого пакета с орехами.
Наконец, он отворачивается и снова прислоняется лбом к стеклу автомата, задумчиво разглядывая варианты.
— Если ты выберешь мюсли-бар, — предупреждаю я, — я вызову полицию и скажу, что ты без зазрения совести неоднократно домогался этого автомата.
Дом бросает в мою сторону косой взгляд, затем снова опускает деньги и нажимает несколько кнопок. Слышу тяжёлый глухой звук падающего снекa. Когда он приседает, чтобы его достать, мой взгляд случайно падает на его идеально обтянутую строгими брюками задницу. Ни одной складки, вымятой горем.
Определённо не траурный наряд.
— Вот. Этот вариант тебя устроит? — Дом выпрямляется и бросает в мою сторону неоново-зелёный пакет.
Знакомая упаковка пробуждает во мне приятную ностальгию, разливая по телу тепло.
— Кислые человечки! Это мои любимые.
Я обнимаю пакет, как плюшевого медведя.
— Я знаю, — отвечает Дом с уверенной небрежностью, от которой у меня сводит зубы.
— Да пошёл ты. Ты не мог знать.
Он прячет руки в карманы, глядя на меня с непроницаемым выражением.
— Ты любишь притворяться, что это пираты, а ты — кракен, который потопил их корабль и теперь пожирает их живьём.
— Ну, эта женщина, о которой ты говоришь, судя по всему, чертовски креативная. — Я разрываю упаковку, вытаскиваю красного человечка и поднимаю его между нами. — Арг! Пощади, приятель! Я отдам тебе все свои зарытые сокровища!
А потом засовываю его в рот целиком, наслаждаясь кислым взрывом на языке.
Дом смотрит на меня, плотно сжав губы.
— Попробуй. — Я протягиваю ему угощение. Но только одного. И, конечно, оранжевого. Дом не заслуживает ни красного, ни зелёного, ни жёлтого.
Я ожидаю, что он вздохнёт, отчитаeт меня или снова попросит вернуть орехи. Вместо этого он приседает прямо передо мной, наши лица оказываются слишком близко. Затем он просто раскрывает рот, ожидая.
Боясь остаться без пальцев, я осторожно кладу конфету на его широкий язык и тут же отдёргиваю руку. Дом смотрит мне в глаза, медленно жуя, затем сглатывает. И без единой эмоции в голосе произносит:
— Арг, приятель.
Чёрт бы его побрал.
Из меня вырывается смех. Пьяный, звонкий, потрясённый. Доминик Перри и его убогая пиратская пародия.
Пока я трясусь от веселья, его лицо медленно меняется. Сначала едва заметный тик в уголке рта. Потом оба уголка.
И вдруг он улыбается.
Доминик Перри улыбается мне — широко, сногсшибательно. И настолько неожиданно, что моё тело двигается быстрее, чем я успеваю осознать. Я целую его улыбку. Жадно, чтобы запомнить. Отчаянно, потому что когда-то его улыбки были только моими. Я жажду вернуть то время, когда он целовал меня, и я верила, что он это делает, потому что хочет. Я отчаянно хочу вернуться в момент, когда я была счастлива.
Когда губы Дома касаются моих, мне всё равно, что моя задница мёрзнет от холодного бетона, что мой мозг крутится в алкогольном водовороте, что моя грудь разрывается от боли, потому что моего брата больше нет.
Когда я ощущаю тепло его рта, когда мои пальцы зарываются в его мягкие волосы, когда я слышу его низкий стон, вибрирующий во мне с головы до ног, мне снова девятнадцать. И мир всего лишь немного дерьмовый — настолько, насколько я привыкла. А в этом мире есть одно светлое пятно — этот человек, который держит меня в своих руках, прижимая к своей широкой груди.
Этот момент исчезает так же быстро, как сахар тает на языке. Дом резко разрывает поцелуй, его руки крепко удерживают меня за плечи, не давая приблизиться снова.
— Мэдди, — его голос хриплый. — Мы не можем.
Но это ложь. Мы можем. Легко. Он в разводе. Я свободна. И моего брата — который, возможно, был бы против, чтобы его лучший друг спал с его сестрой, — больше нет.
Мы можем.
Дом должен был быть честным и сказать то, что действительно имел в виду.
Мэдди. Я не хочу тебя. Никогда не хотел.
Глупая я забыла. Алкоголь размягчил мою броню, но волна трезвости, вызванная отказом, с треском вернула её на место.
— Очевидно. Мы ничего не собирались делать. — Я отталкиваю его руки, только теперь осознавая, что он успел поднять меня на ноги во время поцелуя.
Хорошо. Так мне будет проще уйти.
Я обхожу его и быстрым шагом направляюсь к своему номеру — теперь я чётко вижу номер двери.
— Мэдди, подожди. — Его тяжёлые шаги следуют за мной, но я не оборачиваюсь.