Все это время я игнорирую мужчину, который делит со мной это пространство. Если повезет, он скоро отправится спать, и я смогу спокойно собирать пазл.
Но, видимо, удача мне сегодня не светит, потому что Дом задерживается.
Нет, «задержался» — не то слово. Если бы он просто задержался, я, возможно, смогла бы его не замечать.
Но Дом, которому всегда нужно какое-то дело, маячит в поле зрения, бесцельно кружит по комнате. Пока я стараюсь сосредоточиться на аудиокниге и ярких кусочках пазла, он то и дело останавливается, берет в руки предметы, вертит их, а потом кладет обратно.
Воздух вокруг него буквально пропитан целеустремленностью, и это раздражает мой мозг так же, как пыльца раздражает носовые пазухи.
Когда он полностью снимает со стены большие часы, я больше не могу терпеть его напыщенное копошение.
— Какого черта ты делаешь? — резко спрашиваю я, касаясь наушников, чтобы приостановить книгу, а затем сбрасываю их, чтобы лучше слышать собственные упреки. — Ты что, ищешь скрытые камеры? Осматриваешься перед ограблением? Прекрати трогать все подряд!
Дом даже не смотрит на меня, крутя колесико на задней стенке часов.
— В этом доме больше десяти часов, — произносит он. — И все они показывают неправильное время.
Я фыркаю, потом осматриваюсь по сторонам, осознавая, что каждый предмет, к которому он прикасался, действительно был каким-то устройством для измерения времени. Конечно, именно это раздражало мистера «Я никогда не опаздываю, потому что прихожу за десять минут до назначенного времени».
— Это просто декор, — говорю я. Большинство этих винтажных приборов действительно дополняют уютную атмосферу дома. Не то чтобы Дому было до этого дело. У него, наверное, все в хроме и четких линиях, идеально подходящих для робота. Спорим, он минималист? — Безделушки могут быть эстетически приятными.
— Часы выполняют функцию, — бурчит он. — Неправильные часы — это эстетическая катастрофа.
Его беспокойные движения мешают мне сосредоточиться на пазле.
— Ты не можешь просто смотреть время в телефоне, как нормальный человек? Или, не знаю, на часах моего брата?
Черт. Я хотела быть безразличной, но последнее предложение прозвучало слишком резко.
Каждый раз, когда я вижу эти часы на запястье Дома, это напоминает мне, что Джош их больше не носит.
Потому что его больше нет.
Дом замирает, не успев повесить часы обратно, и бросает на меня быстрый взгляд. Я упрямо смотрю на груду кусочков перед собой, игнорируя тот проблеск уязвимости, который случайно ему показала.
Следующее, что я осознаю — он уже рядом со мной, на корточках, забросив часы. Его пальцы расстегивают кожаный ремешок на запястье, и у меня перехватывает дыхание, когда он снимает часы и протягивает их мне.
— Если хочешь, они твои.
Я смотрю на знакомый аксессуар. Джош снимал их только на ночь, перед сном. Я не помню времени, когда их не было у него на руке. Однажды они просто появились, и с тех пор стали частью его, как мозоли на пальцах и шрам на лбу после падения с яблони во дворе Перри.
На мгновение я представляю, как беру их, надеваю, оставляя у себя этот кусочек брата навсегда.
Но я знаю себя. Знаю, что не терплю браслетов или даже резинок на запястье. Какими бы дорогими для меня ни были эти часы, я все равно сниму их однажды. Оставлю где-нибудь. А потом они исчезнут, затерявшись в моем хаосе.
Еще одна часть Джоша исчезнет.
Я сжимаю зубы и закрываю глаза.
Дом бы никогда не поступил так небрежно. У него, наверное, есть специальная подставка для часов и чистящие салфетки, чтобы стекло оставалось без единого отпечатка.
— Оставь их себе, — выдавливаю я. — Он оставил их тебе.
— Мэдди…
— Оставь меня в покое. Я собираю пазл.
Я снова надеваю наушники, включаю книгу и заставляю себя смотреть только на разбросанные передо мной кусочки.
Тем не менее, я чувствую, как Дом встает и отходит. Он еще какое-то время остается в общей зоне, двигается по кухне. Скорее всего, настраивает часы на микроволновке и духовке. В конце концов, его шаги удаляются в сторону короткого коридора, ведущего к спальням.
Кажется, я слышу его голос, пробивающийся сквозь шумоподавление в наушниках, но я не уверена и не собираюсь проверять.
Пазл убаюкивает меня, погружает в медитативное состояние. Когда наконец ставлю на место последний кусочек, осознаю, что прошло немало времени — мои плечи и спина затекли, а наушники будто приросли к коже. Снимаю их, и тишина в доме кажется оглушающей, но это всего лишь мои уши заново привыкают к свободному воздуху.