Гляжу на настенные часы — далеко за полночь. На этот раз можно верить, ведь Дом, наш местный Отец Время, все исправил.
Поднимаюсь, суставы протестующе потрескивают, и я сдерживаю стон, вытягиваясь вверх и раскидывая руки. По телу прокатывается целая череда хрустов, и я облегченно выдыхаю.
А потом начинаю бесцельно бродить по комнате, подбирая каждую попадающуюся на глаза пару часов, верчу настройки наугад и ставлю их обратно, прежде чем отправиться спать.
Дому стоит понять, что в жизни есть вещи, которые невозможно держать под контролем.
И я — одна из них.
Глава 12
С тех пор как я вернулась домой из Алабамы, каждый раз, когда пытаюсь сесть и почитать книгу, стою в очереди в супермаркете или просто пытаюсь уснуть, мой разум использует эти моменты покоя, чтобы выкапывать воспоминания о времени, которое я была уверена, что оставила в прошлом навсегда.
Воспоминания о том лете. О лете после моего первого года в колледже.
Оно было совершенно во всех смыслах.
Пока не стало таковым.
Я виню в этих частых путешествиях в прошлое избыток общения с Домом и возобновленную переписку с близнецами.
В начале июня я не ждала теплых месяцев с нетерпением. У Джоша была стажировка в Нью-Йорке, Дом собирался работать полный день, и я думала, что в свободное время он будет проводить с Розалин. Мама снова уехала в какое-то путешествие, которое, по ее словам, должно было «восстановить ее ауру». Мне хотелось вернуться в университет, подальше от Флоренс, которая всегда обвиняла меня в том, что ее собственной дочери нет рядом, вместо того чтобы винить женщину, которая оставляла меня снова и снова.
Авария мамы Дома изменила все. Автомобильная катастрофа, которая отправила миссис Перри в больницу, а затем — месяцы ограниченной подвижности и физиотерапии.
Я не желала ей боли, но их семье была нужна помощь. И наконец-то я получила шанс начать отплачивать Перри за годы заботы. Я перестала быть просто тихой соседской девочкой, которая едва могла дышать и жила с матерью и бабушкой, которым было бы все равно, если бы я вдруг исчезла. Тем летом я стала ответственной девушкой, которая следила за близнецами, покупала продукты и вытирала посуду, пока Дом ее мыл после ужина. Ужина, на который меня с радостью приглашал каждый член их семьи.
Мы вошли в комфортный ритм. Я приезжала утром, чтобы отвезти Адама и Картера на тренировку по плаванию. Пока они наматывали круги по бассейну, я заезжала в библиотеку за книгой на день. Потом возвращалась к бассейну к моменту его открытия для публики. Устраиваясь под зонтом, намазанная толстым слоем солнцезащитного крема, я проводила большую часть дня на шезлонге с книгой в руках, используя палец как закладку, когда Адам отделялся от компании друзей-подростков, чтобы попросить меня оценить его прыжки «бомбочкой».
За обедом мальчишки запрыгивали на заднее сиденье моей старенькой Хонды Цивик, заполняя салон запахом хлорки и солнцезащитного крема — которым я заставляла их пользоваться, даже если их кожа не была такой же бледной, как у меня. Мы спорили, в какой фастфуд заехать сегодня. Мистер Перри каждое утро давал мне деньги, когда я забирала близнецов. Думаю, он считал это платой за няню. Но мне не нужны были их деньги.
Мне нужна была их семья.
Особенно, когда Джош все лето был за сотни миль.
Без Перри меня ждало бы три месяца наедине с Флоренс. Мама улетела в Калифорнию на «очищающий ретрит», который должен был продлиться несколько месяцев. Она всегда так делала. Сколько себя помню, она уезжала — от нас, от самой себя. Я не скучала по своей эгоистичной матери. Но всякий раз, когда она исчезала, Флоренс напоминала мне, почему. Говорила, что мама вынуждена была убегать из собственной жизни, потому что она несчастна. Несчастна из-за того, что мужа больше нет. Несчастна из-за того, что ее сын не проявлял к ней и к Флоренс должного уважения. Несчастна из-за того, что я ее дочь. А кто бы этого хотел?
Так что многие девятнадцатилетние, возможно, ненавидели бы тратить лето, присматривая за двумя тринадцатилетками.
Но я обожала это.
Обожала, как Адам страстно убеждал нас заезжать в марсианский фастфуд каждый божий день, а Картер закатывал глаза и бросал на меня многозначительный взгляд, когда мы, в конце концов, сдавались и шли у него на поводу. Обожала их синхронные улыбки, когда я сворачивала на их подъездную дорожку. Обожала, как Адам рассказывал дурацкие анекдоты, а Картер пел со мной мюзиклы в машине. Обожала, как миссис Перри, сидя на диване, распахивала руки, встречая нас после бассейна.