— Там так не написано, — Дом нависает надо мной, словно собирается просто вырвать письмо из моих рук.
— Читаю я, — прижимаю лист к груди, пряча его от него, и сверлю взглядом карие глаза, которые кажутся слишком мягкими для того жёсткого человека, что стоит передо мной.
— Если будешь читать неправильно, я заберу его.
И поскольку я знаю, что он действительно может это сделать, я сдаюсь и читаю так, как Джош написал.
— Ладно. — Я прочищаю горло и начинаю снова.
Дорогая Мэдди, моя любимая сестра, и Дом, мой лучший друг,
Я не готов прощаться.
Голос срывается, горе мешает словам, будто выставляя мне подножку. Но я сглатываю и продолжаю.
Я думаю, даже если бы я умер через пятьдесят лет, мне бы всё равно казалось, что в этом мире осталось ещё много приключений для меня. Но время уходит. Я пишу вам из кровати, которую уже не могу покинуть. И всё же желание остаётся. Встать, пойти, увидеть больше. Увидеть всё.
Я снова замолкаю, делаю глубокий вдох, пытаясь не утонуть в ненависти к несправедливости этого мира.
Человек, который так отчаянно хотел жить, не получил и половины той жизни, которая достаётся большинству.
Я продолжаю.
Я не готов прощаться, но знаю, что должен. Должен сказать это миру. Должен сказать это вам двоим. Но не прямо сейчас.
Мои глаза сами собой поднимаются к двери, будто Джош вот-вот войдёт, улыбнётся и скажет, что это всё ложь. Что он ещё здесь. Что мы не должны прощаться сегодня.
Дверь остаётся закрытой.
— Мэдди… — Дом делает шаг ближе, нависая надо мной, и я не знаю, он хочет забрать письмо, раздражённый тем, что я читаю слишком медленно, или…
Испугавшись, что он прервёт меня, я спешу дальше.
Это не прощальное письмо. Оно тоже здесь. Простите, но так надо. Но не это. Это только начало. Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, и, к счастью, раз я уже мёртв, вы не можете спорить.
Я сверкаю взглядом на лист, но тёплая волна накрывает меня от знакомого чёрного юмора Джоша.
Я не увидел всё, что хотел, так что теперь вам двоим придётся путешествовать за меня. Но не переживайте, я поеду с вами. Более того, я настаиваю на этом. Если не сложно, Сорока.
Прозвище почти ломает меня.
Но я не останавливаюсь.
Возьмите мои прах и развейте его в тех штатах, которые я перечислил в конце письма. В тех, где я так и не побывал. Для каждого места есть конверт. Дом, проследи, чтобы Мэдди добралась туда, куда нужно. Некоторые места потребуют чуть больше усилий, чем просто дойти до ближайшей кофейни. Я хорошо зарабатывал на своих снимках, и большая часть этих денег теперь ваша. Делайте с ними что хотите, но я надеюсь, что вы потратите их на поездку в те места, куда я так и не добрался. Веселитесь за меня. Пожалуйста, сделайте это. Это последнее…
Я задыхаюсь, спотыкаясь на этом слове, словно оно бьёт меня в грудь кулаком.
Это последнее, о чём я прошу вас.
P.S.: Думаю, это время, проведённое вместе, пойдёт вам обоим на пользу. Не ненавидьте меня.
Под его подписью — обещанный список.
С нарастающим ужасом я начинаю считать.
Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь.
Мой брат хочет, чтобы его прах развеяли в восьми разных штатах.
И он хочет, чтобы я сделала это вместе с Домиником Перри.
— Он… — начинает Дом, но я не остаюсь, чтобы дослушать.
Я бегу.
— Мэдди! — его раскатистый голос несётся за мной, но я уже пробираюсь через толпу людей в чёрном, отчаянно ища глазами выход.
Мне нужно выбраться.
Мне нужен воздух.
Мне нужен мой брат.
Я ненавижу своего брата.
Слова из его письма крутятся в голове, пока я отчаянно ищу другое объяснение. Как это может быть его последняя просьба? Разве он не понимал, что потерять его и так будет достаточно тяжело? А теперь он требует, чтобы я провела невесть сколько времени в путешествии по стране с человеком, которого меньше всего хочу видеть?
И Джош даже не удосужился быть здесь, чтобы поспорить со мной!
Большой конверт мнётся в моих сжатых пальцах, пока я плечом толкаю дверь и выхожу под яркое полуденное солнце. Лёгкая зимняя погода совершенно не соответствует тяжёлым тёмным облакам в моей душе.
Но даже оказавшись на улице, я чувствую, что мне нужно двигаться. Бежать, пока не окажусь достаточно далеко, чтобы притвориться, что этих слов никогда не существовало. Лямка сумки с ноутбуком бьёт по ногам, когда я, оступаясь, пытаюсь перейти на бег в туфлях на каблуках.
За моей спиной с грохотом распахивается дверь похоронного бюро.