– Мамочка! Мама! Вернись! Ма…
– Паркер! Паркер!
Я ощутил, как меня кто-то трясет, и в какой-то миг сон вылетел у меня из головы. Я понял, что смотрю прямо в осоловелые, очень испуганные, но все равно невыразимо прекрасные глаза Джослин.
18 марта 2008 г.
Привет, ребята! Просто классно, что аудитория растет. И спасибо за отклики. Нет, я больше не могу ничего для нее сделать. Моя мать скончалась, когда я был еще довольно молод, что только усугубляет мою неспособность помочь ей. И эта история на самом деле не про нее. Мне просто было надо, чтобы вы получили представление о моем прошлом.
К счастью, кошмар той ночью больше не возвращался, и к моменту возвращения в больницу я более или менее о нем забыл. Читая историю болезни, я проникся твердым намерением все-таки отыскать какой-то способ лично пообщаться с нашим загадочным проблемным пациентом. Подумывал, как бы проделать это через голову своего руководителя, поскольку знал, что тот решительно пресечет подобные начинания. Проводя со мной ознакомительную экскурсию по отделению, он намеренно даже не заходил в тот конец коридора, где располагалась палата Джо. Когда я спросил его про это, он чуть не оторвал мне башку – велел заниматься моими собственными пациентами и не совать нос в дела других психиатров. «Ты не можешь помочь абсолютно всем!» Так что надо было найти оправдание, чтобы сделать это без его ведома. Но когда я приехал в больницу, то оказался перед лицом нового отвлекающего фактора.
Возле главного входа собралась немалая толпа, в том числе несколько человек, микрофоны и камеры в руках которых безошибочно выдавали в них журналистов. Сразу же заинтересовавшись, что тут происходит, я протолкался сквозь толпу – только лишь для того, чтобы увидеть, как больничную каталку с упакованным в пластиковый мешок телом грузят в полицейский фургон. Обеспокоившись, изучил толпу в поисках знакомых лиц и заметил санитара, которого видел в одной из вверенных мне палат. Пробравшись к нему, я спросил, что случилось.
– Несси умерла. – Его голос прозвучал глухо, словно он находился в миллионе миль от меня. – Говорят, что вчера после вечернего обхода спрыгнула с крыши. Никто не знает, почему, но кто-то из пациентов сказал, что она сделала это, как только закончила… Ну, сами знаете – с ним.
Теперь столь же объятый ужасом, как и мой собеседник, я вытянул руку и крепко стиснул его за плечо, словно желая показать, что хотя бы кто-то еще испытывает те же самые чувства. Он никак не отреагировал. Видимо, так до сих пор и не отошел от сильного шока.
И в этот момент мое стремление излечить Джо стало для меня сугубо личным делом.
Примечание: Продолжение последует в пятницу. Мы подбираемся к тем материям, говорить о которых мне реально тяжело, так что излагать их в письменном виде буду небыстро.
21 марта 2008 г.
Эх, ребята, я прекрасно понимаю, что своим прошлым постом зашвырнул в эту ветку гранату, но такого никак не ожидал! Господи, модераторы закрепили эту тему на самом верху ленты! Вот уж не думал, что эта небольшая исповедь удостоится подобного внимания – или будет столь тепло встречена, – и просто не могу выразить, насколько я всем вам благодарен. Также меня немало позабавили ваши попытки диагностировать Джо, пусть даже никто из вас и близко не подобрался к истине. Но чтение ваших комментов заметно упростило задачу припомнить все то, что тогда остальные врачи успели исключить, и, соответственно, сейчас мне куда проще припомнить и ряд других важных подробностей.
Я все еще не добрался до той части, которая вынуждает меня сомневаться в собственном здравом уме, и воспоминания уже вызывают у меня чувство, будто мне нужно все чаще и чаще прикладываться к бутылке, просто чтобы усидеть на месте и продолжать писать. Жена беспокоится за меня, но как только я рассказал ей, о чем речь, она поняла. Кроме нее, больше я никому об этом пока не рассказывал, и то ли из любви, то ли по причине широты своих взглядов она верит мне. Я по-прежнему рад видеть, что многие из вас тоже мне верят, и после прошлого отрывка кое-кто из вас, похоже, немного ближе подобрался к истине. Правда, не думаю, что хоть кто-нибудь сумеет разгадать эту загадку целиком. Только не сейчас. У вас просто недостаточно информации.
Как бы там ни было, в тот раз я остановился на самоубийстве Несси и том, как оно потрясло великое множество людей.
Честно говоря, иначе и быть не могло. Пусть даже на тот момент я и успел проработать в больнице всего ничего, но все равно понял, что потеря такой медсестры, как Несси, будет аукаться здесь еще долгие годы. За те дни, что последовали за этим горестным событием, стало ясно, что дела во вверенной моим заботам палате заметно забуксовали – а все из-за того, что под боком не было Несси, на плечи которой и приходилась основная масса работы. Полиция тоже не способствовала нормальной работе отделения – они вбили себе в голову допросить всех сотрудников до единого, что еще больше всех затормозило и вызвало к жизни немало неловких подозрений насчет того, что тут что-то нечисто. Но в конечном счете дело было закрыто – гибель Несси окончательно списали на самоубийство, и полиция наконец оставила нас в покое.