Мы не рабы и не агнцы. Пацифизм – это не уклонение, не равнодушие, не попытка спрятаться в скорлупу и пересидеть тревожные времена. Нет, это активная жизненная позиция, борьба за идеи и принципы, которые важнее собственной безопасности. Главная задача: положить все силы, но изменить мир в лучшую, МИРолюбивую сторону.
Глава пятнадцатая,
где сопливая идея пацифизма неожиданно попадает в тупик, а доблестные патриоты злорадно торжествуют и ехидно хихикают, доказывая неизбежность праведного гнева и благородного насилия
«Выиграть войну так же невозможно, как выиграть землетрясение»
Джаннетт Ранкин
«Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством»
Джон Кеннеди
Пункт два. По поводу «деды воевали».
Предугадываю возможные, даже очевидные, моральные дилеммы. Например: что делать, если на твою землю действительно напали? Легко быть пацифистом, если в твоих близких никто не стреляет. А когда жертв не избежать, и единственный способ возможной самообороны – это стрелять в ответ? Много в тебе останется пацифизма, окажись ты где-нибудь под Смоленском в условном 1941? Фашисты сжигают в амбаре всё население деревни, а ты, допустим, оказался у них за спиной с ручным пулеметом (такой фантазийный симбиоз между «Иди и смотри» и ранними «Call of Duty»). И, бросая пулемет на землю и заламывая руки в нелепом театральном жесте, начинаешь декламировать: «Нет, ну а как же непротивление насилию, заповедь против убийства? Они же (фашисты) тоже люди, всего лишь выполняют приказ, я не могу поднять на них руку! Так что – пусть сжигают!»
Я понимаю, понимаю. Сведем к тому, что в пацифизме всё замечательно, кроме одного: это – принцип, в том числе не брать в руки огнестрельного оружия. А принципы всегда разбиваются о конкретные жизненные обстоятельства. В трудный ситуации твой нравственный выбор будут определять не принципы, а что-то другое, составляющее более глубинную суть человека – совесть, возможно. Или гнев, презрение, месть. И только потом, натворив дел в эмоциональном угаре и остыв, начнешь соотносить сделанное с собственными принципами, незаметно для себя самого подгоняя и видоизменяя принципы под совершенные поступки, чтобы избежать когнитивного диссонанса и остаться для себя белым и пушистым.
Так стрелять или нет? Ситуация слишком нереалистичная, чтобы так просто с ней определиться. Знаю одно: всегда есть возможность оставаться человеком, при любых обстоятельствах. И важно помнить постоянно – мы несем ответственность за все свои поступки, какими бы принципами мы ни прикрывались, какими обстоятельствами неодолимой силы ни оправдывались, в том числе чужими приказами или паникой загнанного в угол существа.
Глава шестнадцатая,
где несгибаемая идея пацифизма неожиданно берет полноценный реванш, а наивный, потасканный лозунг «Миру – мир!» вдруг обретает новое могучее космополитическое звучание
«Я не теряю надежды, что ненасилие, хотя бы в ограниченных пределах, будет воспринято массами. Я отказываюсь верить, что человеческая природа имеет тенденцию всегда стремиться к регрессу»
Махатма Ганди
«Лаской-с. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло»
Профессор Преображенский, «Собачье сердце», М. Булгаков
Да, насилие торжествует на всей планете, раз за разом ставя любого бесконфликтного человека в практически безвыходную ситуацию: или погибать, или драться насмерть.
Обычно человек устает сопротивляться и просто принимает навязанные условия, со временем ожесточается и даже начинает любить это богомерзкое занятие: вгрызаться в чужую плоть, ломать, унижать, запугивать, манипулировать, громогласно командовать или сладострастно подчиняться.
А когда родная страна объявляет очередную «освободительную» войну на чужой территории, только жалкий ручеек отчаянных энтузиастов смело выходит на «Марш Мира» под полицейские дубинки и едкие проклятия пассивного большинства.
Но на самом деле решение есть. Наивное, отдаленное, маловероятное, но есть – мир во всем мире, который нужно устанавливать до наступления очередной бойни, которая (при огромных запасах атомного оружия) может стать последней. Успеть изменить мир, пока он ещё не сгорел.
План довольно прост. Чтобы никто ни на кого не напал, пацифистами должны стать все люди, всё человечество. Но начинать каждый должен с себя. Ты сам в первую очередь должен стать пацифистом. Уверенно заявить, что отказываешься брать в руки оружие, даже под угрозой расстрела. И, естественно, решать этот вопрос необходимо заранее, до войны, а не во время ее. Если в мирное время пацифизм распространится даже по одной стране, можно быть уверенным: она ни на кого не нападет. Просто некому будет нападать! И если подобные процессы будут происходить во всех странах (а именно это – главная цель, отнюдь не обезоружить отдельную страну – «ах! на нее же сразу нападут; враги же повсюду!» – враги, везде враги!), по всей планете, тогда и мир будет длиться вечно.