— Что все это значит? Деятельность нейронных связей по-прежнему сохранена, но человек не может ею воспользоваться? — спросила Божена.
Которая наконец оставила пытки зубочисток и влилась в общую думающую массу.
— Именно. Вирус просто перезаписал их программу. Внедрил в них некоего блокировщика сигналов на генном уровне и каждую секунду, даже сейчас, продолжает рьяно отслеживать любые попытки человеческого сознания вернуться. Я уверен, что, когда зараженный видит нечто очень дорогое для человека, как например фотографии детей для Лилит, комбинации нейронных сетей активируются, вспыхивают, как мы видели это у Лилит под воздействием сыворотки на энцефалограмме. Заряды импульсов по-прежнему возникают, просто они не доходят до ядра нейронов — вирус блокирует их.
— Ты сказал на генном уровне? — переспросил Томас.
— Именно. Малик, Божена, все эти три дня вы занимались расшифровкой ДНК нейронов Лилит, и благодаря вам мы определили вирусные генные комбинации, которые срабатывают, как блокировщики, — Кейн довольно улыбнулся.
Внимание! Кейн улыбнулся!
Божена тут же расправила плечи и взглянула на Тесс так, как боксер, победивший на ринге, смотрит на противника: мол, это была хорошая игра, спасибо, но ты лузер!
— И как вирус контролирует нейронные связи? — спросил Томас.
— При помощи все той же алгебраической топологии. Он понял ее. Как вы помните, нулевые пациенты превращались девять месяцев, и все это время вирус ковырялся в их мозгу, он изучал его и вычислял. Это поразительно!
Кейн был так воодушевлен, что аж чуть не прыгал. Конечно, я бы разделила его энтузиазм, если бы победа вируса не означала тотальное вымирание человечества. Но видеть Кейна в азарте ученого после его привычного меланхоличного и бесстрастного существования с нами в одних стенах было действительно очаровательно.
— Он прописал всю эту информацию в гены. Он создал целую программу, блокирующую связи в одиннадцати измерениях. Вот она.
Мы увидели хромосому с ярко подсвеченными одиннадцатью промежутками. Кейн приблизил их, чтобы мы увидели цепи нуклеотидов, которые горели ярким синим цветом.
— Вот в этих частях ДНК прячется наш блокировщик, — прокомментировал Кейн. — От самого меньшего набора генов, которые блокируют возникновение связей между двумя нейронами, до самого огромного, который блокирует связи, возникающие в одиннадцати измерениях.
— Это невероятно! Вирус что, написал своего рода искусственный интеллект?! — Ульрих даже рот открыл от удивления и потрогал голографическую картинку, желая прикоснуться к чуду.
«Он взял за основу наш интеллект и создал его копию», — нарисовал немой Миша в воздухе свои магические знаки.
— Погодите, ребят, — вставила Перчинка, — тут что-то не клеится. Согласно твоей теории, зараженные могут обладать всеми одиннадцатью измерениями человеческого сознания и фактически могут быть такими же умными, как мы. А если это так, то они бы нас всех уже давно истребили. А вы сами видели, что они там далеко не такие сообразительные, как описывает твоя теория. Вспомните хотя бы ИКЕЮ.
— Ты совершенно права, Перчинка, — наконец-то у Кейна были ответы на все наши вопросы. — Не все они обладают активными одиннадцатью генами. У Лилит, например, их всего три. Остальные восемь пусты. Словно вирус оставил там потенциал, который сможет использовать при дальнейшей мутации. Ему необходима человеческая кровь, чтобы его наращивать. Если Лилит обратит человека в зараженного, то вирус ее формы мутирует в новом человеческом теле и новообращенный будет иметь меньше пустот и больше вирусного интеллекта. Зараженный от Лилит будет умнее нее. Вирус совершенствуется, передаваясь от человека к человеку.
— Значит, поначалу, они все были тупые? — предположил умный Зелибоба.
— Именно. И по видеозаписям Хроник это ясно видно. Они брали нас массовостью, а не смекалкой.
— Но сегодня зараженным нужно быть сообразительнее, чтобы выкорчевывать нас из-под земли, — вставила Тесса.
— И поэтому вирус совершенствует свое сознание, — Томас продолжал мысль.
— Ну и до каких пор он будет совершенствоваться? Может, он вообще скоро шахматным гением станет! Когда он уже прекратит выпендриваться? — спросила Арси.
— Умнее человека он не станет. Этот вирус — поразительная форма жизни. Он приспосабливается ровно к тому виду, который хочет поработить. Если у человека существует одиннадцать измерений сознания, вирус ровно столько и создаст. Если бы мы имели пять уровней сознания, он остановился бы на пяти. Мутировать дальше ему нет смысла.