— Возвращайся на Желяву. Свяжись с Маргиналом, он обеспечит тебе укрытие.
— По-моему, ты прослушала все, что было между словами «военный переворот» и «мой расстрел», — я нахмурился.
— К черту Триггера, к черту Генералитет! Они не в той войне участвуют. Мы стоим на пороге глобальных изменений.
Тесса отдавала привычные приказы, а я все пребывал в синем омуте ее кристальных глаз, которые уже давно не рассматривал с такой близи.
Тесса снова повела головой вбок, кто-то на другом конце связи делал доклад. Тесса быстро открыла карту на планшете.
— Калеб, тебе нужно бежать. В этих окрестностях очень много зараженных, которых мы вывели из спячек своими погонями. Они чуют тебя. Седлай мою Киску и вперед!
Я нахмурился еще больше и, наверное, даже испугался ее приказу, не до конца понимая, всерьез ли сейчас Тесс. А если всерьез, то она не могла бы найти другого более комфортного места для седлания ее Киски? Да и вообще, разве это сейчас уместно?! У меня даже аритмия началась от засыпавших меня догадок.
Тесса закатила глаза, обматерила какого-то Ульриха и пояснила:
— У восточных ворот стоит мой снегоход. Бери его и вали домой!
Раздавшийся в наушнике писк датчика движения тут же вывел меня из транса инстинктивным страхом перед злобными серыми точками. Я затянул шлем и побежал прочь, следуя приказу моего командира, восставшего из мертвых.
22 января 2072. 20:00
Малик
— Когда наши веселые ужины превратились в столь тухлое сборище?
Так Свен отреагировал на гробовое молчание и стук ложек по дну тарелок.
— В тот момент, когда мы решили спасти мир, — сухо ответила Хайдрун, безразлично ковыряясь в подгоревшем картофеле.
Мы все были абсолютно опустошены физически и морально после почти недели сбора образцов крови с утра до ночи, засыпая мертвым сном, с надеждами услышать от Кейна радостную весть. Но наука так не работает. Нет у нее понятия радости и грусти, у нее есть только факты. И факты твердили нам о том, что найти образец, в котором активны все одиннадцать комбинаций генов, нам не дано. Не знаю, по какой причине. Может, бог до сих пор не считает нас достойными выбраться из кровавой эры человеческих смертей. А может, потому что не появился еще такой зараженный, который мог бы похвастаться полностью активированным потенциалом вируса. Мы же даже не знаем, что это значит. Каким будет зараженный с полным набором генов?
— А может, мы не на того поставили, — произнес Ульрих.
— Что ты хочешь сказать? — тут же очнулась Божена.
— Кейн и раньше ошибался.
— Он на правильном пути! Поверь мне!
— С чего бы это? Ты что ученая? Ты шесть лет пробирки моешь!
— Да пошел ты!
Начиналась стандартная грызня между Боженой и любым, кто ставил под сомнение авторитет Кейна. Раньше я был на стороне Божены. Сейчас же запал пропал. Не потому что я считаю, что Кейн ошибся. Я верю в его теорию, она… элегантна. Но меня утомили безуспешные попытки создать сыворотку, потому что мы собрали порядка тридцати образов крови от разных зараженных, а все равно вирусный геном заполнен лишь на восемьдесят пять процентов.
В первые дни наш прогресс шел семимильными шагами, мы собирали это ДНК-ожерелье, как профессиональные плетельщики бус. Первые два зараженных дали нам почти четверть генома, радости нашей не было предела. Потом еще трое довели эту цифру до пятидесяти процентов, а потом с каждым принесенным образцом мы получали то семь, то пять, то вообще два процента от генома. Постепенно становилось ясно, что в тех окрестностях, в которых мы обитали, вирус застопорился в своем развитии. Мы не принесли ни одного образца, в котором потенциал был бы заполненным. Разумеется, нас начинали одолевать сомнения в том, что вирус дозрел до своего финала. Что если человеческие ресурсы закончились раньше? Возможно, он дозревает до сих пор, и возможно, особь с завершенным гомеостазом до сих пор не появилась. В таком случае, какой бы прелестной теория Кейна ни была, она заходила в тупик.
А перепалка между Боженой набирала обороты, она уже успела оскорбить Ульриха его идиотской прической и тот рыдал на плече Хайдрун, смотрящей на Божену взглядом полным упрека, назвала Фабио слабаком и слюнтяем из-за его идиотского ранения, а Свена назвала неумехой и демонстративно плюнула в подгоревшую жаренную картошку.
— Эй! А я-то тут причем? Я не против Кейна! — взмолился Свен.
Но дальше стало еще хуже.
В ресторан ворвалась взбешенная Тесса. Ярость из нее прямо волнами исходила, и я рефлекторно вжался в плечи, надеясь, что она меня не заметит. Интересно, ей мы чем не угодили?