– Мы все почти обезумели, – добавила Мирина. – Подобные вещи невозможно игнорировать.
Джакобс повернулся к жене.
– Сейчас мы подходим к нашему фильму «Испытание и заблуждение». Мы снимали на Манхэттене, потом недалеко от Канады, а сейчас готовы отснять серию заключительных эпизодов. Мы надеемся завершить съемки через несколько дней. Потом возвращаемся в Лос-Анджелес, чтобы все смонтировать и отредактировать.
Леонард вышел из-за стола и прислонился к стене.
– Мне хотелось бы, Боланд, чтобы в эти несколько дней кто-то находился на съемочной площадке. Беседовал с людьми. Наблюдал. Но слежка не должна быть явной. Вы же понимаете: детектив на съемках фильма! – Он провел пальцем в воздухе, словно заключил слова в невидимые кавычки. – Необходимо провести тайное расследование. Давайте скажем, что вы проводите изучение процесса создания фильма, исследуете приемы постмодернизма. Я пригласил вас на несколько дней. Скажем, что вы из какого-нибудь университета, работаете не по найму, ну я не знаю… Вот поле деятельности для вас. Иначе все станут нервничать, а это разрушит динамику съемок. Люди чрезмерно разволнуются. Потом, когда фильм будет закончен, мы уедем в Лос-Анджелес. Там вы сможете поговорить с моим бухгалтером, взглянуть на книги, на подноготную. Посмотрим, не упустил ли я чего-нибудь. Почему и кто желает насолить «Визионфильму»? Кто заинтересован в разрушении того, что я пытаюсь создать? – он протянул раскрытую ладонь, словно Харм тут же мог дать ему ответ.
Харм снова кое-что записал в блокнот.
– Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть? – спросил он режиссера.
Джакобс пожал плечами.
– Мой прежний партнер отбывал срок за мошенничество с ценными бумагами. Я давал против него показания в суде.
– Джон Санд, – сказала Мирина. – Он отсидел примерно полтора года в тюрьме обычного режима в Сан-Диего.
– Меня интересует также семья Робин Риз, – продолжал Леонард. – Хоть они и прекратили судебное дело, они по-прежнему считают нас ответственными за смерть Робин, – Джакобс поднял ладонь, словно пытаясь остановить кого-то жестом. – Я так хотел оставить Манзанилло позади, забыть о нем. Ожидалось, что «Испытание и заблуждение» будет незапятнанным началом. Я просто не могу допустить, чтобы случилось еще что-то, – он добавил, словно в раздумье: – с Нией.
Мирина, тронув Харма за локоть, сказала:
– С другой стороны, вы будете находиться на съемочной площадке ради безопасности мисс Уайтт. Вообще-то именно она и просила провести расследование. И она будет единственной, кроме Леонарда и меня, кто будет знать, что вы – детектив, а не писатель. Мы хотим, чтобы она немного успокоилась.
– Когда она работает, она впитывает все, как губка – таков ее талант, но… – Леонард сжал руку в кулак, потом медленно расслабил пальцы, обрисовав круглое пространство, похожее на объектив кинокамеры. – Она открыта всем эмоциям. Воспринимает впечатления, усиливает их. Она пропускает через себя события, которые происходят не с ней и использует их в своей игре, но не хотелось, чтобы это зашло слишком далеко.
Харм почувствовал, что Джакобс осторожно подбирает слова.
– Вы хотите сказать, что она может отнестись к событиям прошлой ночи слишком серьезно? – спросил он. – Свяжет их с предыдущей травмой, хотя, как говорит полиция, на самом деле это – просто случайный инцидент? – сейчас он тоже применил это слово.
Леонард вздохнул:
– Я думаю, нам всем хотелось бы верить в их случайность. Но даже если это и так, сейчас нам нужно чувство безопасности на съемочной площадке. Полной безопасности для Мисс Уайтт и нас.
– Вообще-то, она легко возбудима, – добавила Мирина. – Она обладает творческим напряжением, и иногда не совсем адекватно воспринимает действительность…
– И воображаемый мир. Совершенно верно, Мирина. Совершенно верно! – Джакобс похвалил жену, словно мысль принадлежала ей. – Послушайте, я сделаю все, чтобы Ния почувствовала себя спокойно и уверенно. Когда я занимаюсь режиссурой, я не могу предложить ей эмоциональную поддержку. Фактически, наоборот, мне приходится нажимать на нее. Я так работаю со всеми актерами, я создаю напряжение, а не снимаю его. Актерское напряжение, – подчеркнул он. – Если кто-то займется охраной Нии, у меня гора с плеч свалится, я мог бы полностью сконцентрироваться только на съемках. У нас будет чувство защищенности. Поэтому хотелось, чтобы, кроме расследования, вы проводили время с мисс Уайтт, держались поближе к ней, болтались рядом, разговаривали, приглашали ее на завтраки…
Наступила тишина, нарушаемая лишь громким карканьем вороны в кроне дерева. Харм Боланд посмотрел на свои записи. Итак, его работа сводится к следующему: крутиться возле кинозвезды в качестве тайного телохранителя под маской вездесущего кинокритика. Определенно превосходный заказ, не то, что расследование по выявлению – запоздалых налоговых деклараций. Но его беспокоила одна вещь.
– Вы считаете расследование серьезным аспектом? – спросил он. – Вы не считаете первостепенным обеспечение защиты мисс Уайтт, не так ли?
– Мы, безусловно, считаем расследование крайне серьезным делом, – согласился Джакобс. – Здесь явно поставлено на карту очень многое. Состояние Нии Уайтт – ее талант, а ее талант – мои капиталовложения. Она – это мой фильм.