Резня на поляне шла полным ходом. На ногах остались человек восемь. Трое лежали без движения, четвертый катался по траве, зажимая левой рукой обрубок правой кисти. Понятно, почему больше не было выстрелов, Хромого лишили оружия вместе с частью руки.
Гром по-прежнему сидел, прислонившись спиной к гигантской сосне, и злорадно наблюдал за происходящим. На его губах застыла злая усмешка. Его радовало, что бандиты вскрывают горло друг другу. Он был изгоем, но это не мешало ему люто ненавидеть тех, с кем ему приходилось общаться и спать в одной землянке. Неожиданно он посмотрел на куст, за которым притаился Кир, и подмигнул.
Бывший капитан был на сто двадцать процентов уверен, что Гром знает, кто прячется на краю поляны, сколько их и зачем они пришли. Этим знаком он показал, что вмешиваться не будет. Кира это устроило. Пока он разглядывал воина, ситуация на поляне изменилась, еще двое оказались на земле. Партия Хромого победила. Сам вожак, лишившийся кисти, вопил от боли. К тому же он умудрился докатится до костра, и теперь оставшиеся на ногах подельники сбивали с его куртки пламя. Еще двое охраняли немногих сдавшихся противников.
Кир кивнул Ольхе, притаившийся за соседнем деревом, и девушка спустила тетиву своего лука. Стрела ударила в противника, вооруженным мечом. Какое-то время он, не веря, смотрел на палку с оперением, которая неожиданно выросла у него из груди, а потом повалился навзничь. Другая стрела ударила одного из пожарников в живот. Кир рванул вперед, и разрубил охранника энергетическим бичом, второго достал своим клинком Вадим. Двое пленных неожиданно вскочили и схватились за выпавшее их рук убитых оружие. Это решило их судьбу: одного убил Ящик, второго прикончила Ольха. Из бандитов в живых остался только потерявший сознание главарь.
Неожиданно установившуюся на поляне тишину разорвали громкие аплодисменты. Аплодировал Гром, он уже стоял на ногах и, улыбаясь, хлопал в ладоши.
— Браво, — веселым голосом произнес он. — Великолепно, наконец-то кто-то смог остановить этих подонков.
Кир кивнул.
— А что не сам, тебе же это как раз плюнуть?
Гром пожал плечами.
— Я бы так и сделал, но решил оставить это вам. Я засек тебя, когда ты еще только подходил к поляне. Хромой с его жестокостью мне уже до чертиков надоел. Поэтому я и подговорил Сашку-Промокашку на бунт. Собирался добить выживших, а тут вы.
— Кто ты? — спросил Костя.
— Простите, — воин манерно поклонился, — меня зовут Гром.
Парни удивленно посмотрели на стоящего перед ними человека.
— Да, ваш командир совершенно прав, ведь ты уже догадался, кто я?
Скиф кивнул.
— Я тот самый Гром, — пояснил он специально для Ольхи, — один из трех наемников, сваливших кровавого генерала.
— Ничего не понимаю, — пробормотала девушка.
— Судя по вам, вы принадлежите к Диким, — улыбнулся Гром. — Тогда ясно, почему вам не известно мое имя.
На дикую Ольха обиделась, но ничего не сказала.
— Прости, лесная дева, — поняв свою оплошность, извинился Гром, — я просто уже привык так называть. Хотя знаю, что вы маленькая клетка, из которой возможно вырастет новая цивилизация.
— Извинения приняты, — слегка улыбнувшись, произнесла девушка. Во всяком случае, она больше не излучала антипатию.
— Вам нужен этот сморчок? — спросил Гром, указывая на пришедшего в себя и поскуливающего атамана.
Скиф отрицательно покачал головой.
— В принципе нет, мы просто хотели разжиться деньгами, нам нужно срочно пропасть в одно место, но наш транспорт сдох.
— Понимаю, но хочу вас расстроить, весь транспорт принадлежит правителю и солдатам вольной области. Максимум, на что вы можете рассчитывать, это велосипед. Но денег, которые зарыл этот кретин, не хватит и на задние колесо.
— Значит, не нужен, — подвел итог Скиф.
Гром выхватил тяжелый метательный нож и одним резким движением кисти отправил его в полет. От костра раздался предсмертный хрип.
— Давно хотел это сделать, — прокомментировал воин. — Хотя для этого подонка смерть слишком легкая. Но благодаря Сашке Промокашке новой боли Хромой уже не почувствует. Так что, что сделано, то сделано.
Кир улыбнулся, ему все больше и больше нравился этот парень, хотя какой он парень, ему минимум тридцать, тридцать пять лет. Фактически ровесник.
— Я заберу свою долю, остальное вам. Мне не особо нужны деньги. Я редко бываю в городах. А в пустошах они никому не нужны.