– А ты и впрямь мудра, достойна звания моей драгоценной супруги.
Столкнувшись с внезапным семейным горем, большинство людей выбирают шанс спасти себя, прихватив побольше золота, серебра и драгоценностей. Она же поступила по-иному, решительно предав пламени все пути к отступлению.
– Я столько лет была с тобой, разве не многое уже пришлось испытать? Мы должны пойти на смерть, чтобы сохранить жизнь нашим детям.
Торжественная речь, скорбное и в то же время прекрасное выражение лица Цуй Минчжу вновь повергли Мужун Синя в молчание, снова вызвали уважение к ней.
– Ты должна выжить, сохранить женщин рода Мужун. Кто знает, может, только они и смогут сохранить чистую кровь Правителей Великой Пустыни.
Повисла долгая пауза. Мужун Синь принял решение и чарка за чаркой поглощал «Тысячедневное вино». Толку не выйдет из четырех сыновей, родившихся у него и госпожи Го. Действительно достойной супругой ему была Цуй Минчжу: у них обоих в крови текли сходные амбиции и стремления, одни и те же боевой дух, твердость и неукротимость.
– Нет, я пойду с тобой. Ты правитель, а значит, не можешь быть один. Я же твоя жена, правительница, а потому обязана следовать за тобой, – с затаенной гордостью произнесла Цуй Минчжу.
Мужун Синь посмотрел на нее глазами, полными чувств. Оказывается, эта ревнивица, любившая его без памяти, всем сердцем желала стать его государыней. Настоящий правитель может быть только один, как и настоящая правительница. Раз у них не получилось вместе пройти этот путь при жизни, значит, остается только плечом к плечу идти на тот свет.
– Государствам и людям – всем нам отведен свой срок, так к чему бояться смерти и перерождения? Я поделю свое имущество на четыре части: одну отдам госпоже Го, она с сыновьями отправится на границу; вторую часть отдам служанкам и свите; третью отдам Цзялянь, а тем, что останется, подкуплю людей при дворе, пусть позаботятся о нашей младшей дочери.
Мужун Синь четко отдал последние распоряжения, от чего почувствовал облегчение, будто бремя спало с плеч. Он снял с себя накидку и продолжил беседовать с Цуй Минчжу, потягивая вино.
– Завтра его величество пришлет отравленное вино, смешай его с «Тысячедневным вином», и выпьем вместе, – торжественно повелел охмелевший Мужун Синь, целуя супругу в лицо.
– Я велю Амань разжечь огонь и спалить наш дом. Если уж умирать, то умирать с тобой вместе, вместе погибнуть в пламени поместья Мужун! – Говоря о смерти, Цуй Минчжу смеялась, непринужденно отдавая приказания Амань.
Мужун Синь запрокинул голову и расхохотался, сгреб Цуй Минчжу в охапку и горестно во весь голос запел песню из своего родного края:
– Госпожа… – У Амань, наливавшей вино, затряслись руки, слова застыли у нее в горле.
Опьяневший Мужун Синь лежал на кровати, погруженный в винные грезы. Ему привиделся Цао Гуй, покрытый кровью с ног до головы. Он обнажил меч и наставил клинок на Мужун Синя, гневно крича:
– Ах ты подлец, Мужун Синь! Как ты мог предать меня?
– Я не предавал тебя, Хэйюй! Если бы я в самом деле сдал тебя, разве Юйвэнь Ху желал бы моей смерти? – возразил Мужун Синь.
– Хорошо, я верю тебе. Иди за мной, мы же друзья, в конце концов! – Цао Гуй потянул его за собой окровавленной худосочной рукой.
– Куда мы идем? – Перед глазами Мужун Синя вдруг возникла бескрайняя пустыня. Они Вступили на незнакомые земли, погруженные в кромешный мрак. Откуда-то налетел порыв загробного ветра.
– Куда же нам еще идти? Ты и я, скольких людей мы погубили? Теперь нужно сначала спуститься в подземное царство, а затем вознестись на небеса, чтобы очиститься.
Цао Гуй коварно улыбнулся, из открытого рта хлынула бурлящая кровь. На глазах Мужун Синя его друг превращался в вампира.
– Хэйюй! – в ужасе закричал Мужун Синь и очнулся.
Реальный мир был так же мрачен. Вокруг раздавались душераздирающие вопли, от приближения неминуемого бедствия все поместье Мужун погрузилось в панику.
Мужун Синь босиком вскочил на пол. Сильный ветер трепал занавес на окне, и тот метался в его порывах, хлопая о стены. Ливень яростно ворвался в комнату, окатив Мужун Синя водой с ног до головы, но он не обратил на это внимания. Его взгляд был устремлен на возвышавшийся вдали Дворец Благополучия. Он четко увидел несколько десятков старших евнухов в желтых халатах, стремительно мчавшихся верхом сквозь дождь в направлении его дома.
– Я готов к смерти. О Небо, защити грядущие поколения потомков Правителя Великой Пустыни, да возродится наш род!