Из покоев доносились то смех отца и Лин Босян, то звуки циня, то вдруг все погружалось в тишину. Толпа под окнами терема громко судачила, люди толкались, было шумно и тесно, точно на базаре, а внутри терема Цилигэ витали кружащие голову ароматы – казалось, что это райский уголок, отрезанный от бренного мира.
Никто не знал, каким же образом Мужун Синь убедил Лин Босян сделать исключение и взять Мужун Цзялянь к себе в ученицы. Уроки она давала только поздно вечером и всегда закрывала лицо черной вуалью, поэтому за все эти годы даже обучавшаяся у нее искусству музыки Цзялянь ни разу не видела ее настоящего обличья.
Небесные сады Сюаньпу в горах Куньлунь были загадочным местом, которое Лин Босян искала долгие годы. Обнаружив его, она потратила баснословные деньги, чтобы возвести здесь крепость с тремя башнями. Наружная стена была сложена из черного гранита, а внутренняя планировка в точности передавала великолепный облик Цилигэ. Острые крыши зданий были сплошь разрисованы узорами из персиковых цветов, отчего в свете дня сливались воедино с чарующими пейзажами горной долины.
Полгода назад Лин Босян пригласила Мужун Синя, Цуй Минчжу и Мужун Цзялянь погостить здесь пару дней. Тогда она получила от Мужун Синя большую сумму денег на строительство копии Цилигэ. Тот мешок с золотыми слитками был ей необходим, словно пища.
Ночь в Сюаньпу была черная как смоль, если бы не капли лунного света, просачивающиеся сквозь решето облаков и веток, вся долина бы погрузилась в таинственный и безлюдный мрак. Цзялянь спала в башне Фэнцюхуан. По сравнению с роскошным теремом Цилигэ, где жила Лин Босян, обстановка здесь была весьма скромной, только самая необходимая мебель: стол со стулом да кровать. Цзялянь вежливо отказалась от ужина, сославшись на вызванное тряской в седле головокружение и пропавший из-за этого аппетит. Устроившись на кровати, она безмятежно заснула и проспала так много часов, а пробудившись, обнаружила, что ночь уже спустилась на землю. Поднявшись с постели, Цзялянь провела рукой по струнам пипа, лежавшей у изголовья, сыграла пару нот. Девочка захотела сыграть какую-нибудь неторопливую мелодию, чтобы не сбивать режим занятий, но тут перед глазами мелькнуло печальное лицо матери, и настроение играть на инструменте испарилось.
Матушка сказала, что ей необходимо бежать из столицы, чтобы миновать горькой участи, постигшей старшую сестру. Войдя во дворец, та не только не стала императрицей, но и лишилась жизни. Цзялянь извлекла урок и вовсе не собиралась отправляться на верную гибель во дворец. Да и вообще матушка говорила, что все императоры – старики с седыми бородами.
Но сколько же ей придется провести времени в этом безлюдном месте? В ночной тиши Цзялянь вспомнила праздничную и оживленную столицу. На пиру в честь юбилея отца она впервые выступила с игрой на пипа и заслужила всеобщее восхищение. После долгих лет упорных занятий на инструменте она наконец ощутила сладкий вкус успеха. Но как недолговечен он был!
В толпе она разглядела молодого господина с золотыми серьгами в ушах и пылким взором, сидевшего за одним столом с еще двумя благородными юношами. Его аплодисменты были самыми долгими, его глаза – самыми блестящими, а фигура – самой ладной. Матушка сказала, что это Юйвэнь Сюн, сын знаменитого полководца и наследник рода Юйвэнь.
– Юйвэнь Сюн, – шепотом произнеся это имя, Цзялянь почувствовала, что ее уши вспыхнули и покраснели.
– Матушка желает тебе благополучной жизни. Выйдешь замуж за юношу из семьи Юйвэнь – хорошо, выйдешь за наследника рода Цуй из Хэнани – тоже годится. Все это благородные семьи, с ними ты сможешь всю жизнь провести в достатке и чести, ни в чем не нуждаться. Ну и к чему терзаться желанием стать какой-то там императрицей? Трон дарует беспредельную власть, откуда у тебя, слабой женщины, любящей музицировать, найдутся силы, чтобы с ней справиться?
Наставления матери привели Цзялянь в восторг, но затем она вспомнила об отце.
– Матушка, но если я уеду, что же будет с батюшкой? Кого он отправит во дворец к императору?
Мужун Синь считал, что одной из его дочерей на роду написано стать женой императора.
– Твой отец умен, он что-нибудь придумает, – успокаивая ее, матушка как-то странно улыбнулась.
– Батюшка, почему старшая сестрица не стала императрицей? – как-то с любопытством спросила Цзялянь у отца.
– На пути к пику могущества каждый мужчина – охотник, а каждая женщина – западня. Твоя старшая сестра вела себя как обычная женщина, а потому и заплатила жизнью за свою ошибку, – холодно ответил отец, прищурив красивые узкие глаза.