…Когда Карташов пришел в себя, он первым делом пошевелил ногами, потом руками и понял, что они свободны. Он повернул голову и увидел довольно просторную гостиную — со светлой мебелью, большой инкрустированной секцией, набитой книгами, богатую люстру и очень красивые, под старину, обои. Рядом с ним стоял антикварный столик с прихотливо изогнутыми ножками, и на нем — пачка апельсинового сока и хрустальный фужер с ограненными стенками.
Сергея томила жажда. Он потянулся за соком, однако движения его были еще неуверенные — неловко задел фужер и тот упал на стол. Где-то раздались шаги. И каково же было его удивление, когда в вошедшем в комнату человеке он узнал Одинца. На нем был длиннополый махровый халат, на ногах мягкие бархатные шлепанцы.
— Саня, черт возьми, это сон или я уже на том свете?
— Мцыри, ты спал двое суток, я уж думал, что ты впал в летаргический сон, — Одинец, подойдя к дивану, обнял приподнявшегося с подушек друга. — Ох, Серый, никогда не думал, что жизнь так прекрасна и удивительна…
— Рассказывай… Чудес не бывает, поэтому объясни толком, как мы сюда попали и что это за хата?
Одинец подошел к секции и открыл дверцу бара. Вернулся с бутылкой водки.
— Сначала выпьем за встречу, а потом — рассказ… Но тебе Мцыри, пока ты еще не очухался, я налью самую малость… Для прививки…
Карташову хотелось курить, но ему еще больше хотелось узнать о событиях, которые произошли без его участия.
— Когда тебя увезли на операцию, со мной случилась истерика. Я как представил, что какая-то сука будет вырезать тебе почку, а мне сердце… Не знаю, откуда такая дикая сила взялась в руках и ногах… Короче, я ужом выполз из ремней, но на шум прибежал санитар с медбратом. У того в руках шприц и они хотели меня повалить на кровать и успокоить с помощью укола. Но ты же знаешь меня…
Карташов, открыв от удивления рот, слушал Одинца и ловил себя на мысли, что смотрит боевик.
— Ты ведь, Мцыри, знаешь — когда я вхожу в раж, меня может остановить только гранатомет. Я конечно, первым делом уделал медбрата, его же шприцем сделал ему укол в глаз… С санитаром пришлось чуть-чуть повозиться, он, видимо, немного владел приемами восточных единоборств… Но во мне столько было злобы и желания отыграться за тебя… да и за себя, что я его распотрошил буквально в течение двух минут. Правда, пришлось применить огнетушитель…
Карташов спустил с дивана ноги.
— Ты хочешь сказать, что ты один меня оттуда вытащил?
— Нет, не один. Тут нам с тобой сам Бог пришел на помощь, правда, в лице Брода. Они с Валентином разоружили с черного хода охрану и мы с ними столкнулись в коридоре. Совершенно случайно… Они чуть было меня не пристрелили. Короче, Веня дал мне автомат и пару гранат, а сам с Валентином полетел в операционную…
Одинец налил себе водки, немного плеснул в фужер Карташову.
— Давай, Мцыри, выпьем за победу и за то, чтобы такого конфуза с нами никогда больше не случалось…
Водка обожгла не только горло, но и, кажется, дошла до глубины кишек и разлилась там кипяточком. Но это скоро прошло, и туманная теплота вскружила Карташову голову.
— Значит, Брод все-таки одумался… — глядя куда-то в пространство, сказал Карташов. — Отдал мне долг, ничего не скажешь…
— И дело не только в этом. Тут большую роль сыграло то, что ты рассказал ему о Бородавочнике. Он хочет его достать и не без нашей помощи…
— А как вы из клиники вышли, там же должно быть много охранников.
— Да ерунда это, я их всех взял в плен и запер в нашем боксе. Наемники, жалкие людишки…
— А мы кто?
— Мы — профессионалы! Умеем ломать через колено суперменов, а если и нас припрет — не вякнем… Ты же, Мцыри, молодчага, вел себя хладнокровно и нашел выход…
— Нет, это ты, Саня, нашел выход… Налей-ка еще, очень хорошо пошла водочка по жилам…
— Тогда жди, принесу какую-нибудь закусь, — Одинец направился на кухню и вернулся с тарелкой бутербродов. — Веня неплохо устроился…
— Так мы у него в гостях?
— На его городской квартире, о существовании которой знал один только человек — сам Брод… .А вот, кажется, и Веня собственной персоной.
Действительно, в дверях гостиной появился Брод. На нем было надето темное, почти до пят, пальто, в руках — кейс.
— Привет, доноры! — стараясь быть непосредственным, приветствовал их хозяин дома. Бросив под столик дипломат, он, не садясь, налил себе водки и залпом выпил.
— Чтобы поставить все точки над i, — начал Брод, — совершенно официально заявляю: лично я никакого отношения к вашему похищению не имел. Да, в первый раз произошла накладка с Саней, и только потому, что дурака свалял Николай… но он за это расплатился с лихвой. Второе: если в состоянии, примите мои искренние сожаления по поводу случившегося… И третье: твоя, Мцыри, информация относительно Бородавочника подтвердилась, как и то, что Гудзь является теневым хозяином нашей фирмы… Вернее являлся… Вот, такие дела, — Брод снял пальто и кинул его на спинку кресла. Затем достал из кейса деньги и, поделив на равные, и довольно внушительные две пачки, раздал их «донорам». — Это вам комиссионные за проявленное мужество и дерзость…
— В гробу я видел твое мужество, — беззлобно заявил Одинец.
— Скажи, Веня, для кого старался Блузман? Кому бы достались мои почки?
— И мой горячий мотор? — поддержал друга Одинец.