— Прекрасно, — кивнул Габриэль.
Майкл повернулся так, что заходящее солнце осветило его лицо огнем.
— Мы идем по плану. О боже, Габриэль, я думал, что это невозможно. И если астрологи правы, у нас всего шесть дней. Но мы все равно успеваем.
— Это наш новый девиз, — отозвался Габриэль. — Превращаем невозможное в очень, очень трудное.
— Вышью это на знамени отряда, — засмеялась Бланш.
— Еда? — спросил ее Габриэль.
Она достала восковую табличку. Не восковую на самом деле. Из эбенового дерева, гладкого, как будто обожженная глазурованная глина, вот только глазурь была герметической. Мортирмир изготовил шесть таких табличек, они сообщались друг с другом, а запас невидимых страниц был неисчерпаем. Бланш листала эти страницы одним пальцем.
— У нас будет уходить около пятидесяти тонн еды в день.
— Пятидесяти тонн? — переспросила Кайтлин.
— С четырьмя сотнями повозок мы можем увезти только четырехдневный паек для армии, — тихо ответила Бланш.
— Куда увезти?
— Четыреста повозок, — покачал головой Майкл, — и все запряжены лошадьми и волами, которые тоже едят.
— А плевать, — заявил Габриэль. — Обсчитаемся — сожрем животных. Спасибо, милая.
Майкл снова посмотрел на заходящее солнце и равнину.
— Итак, у нас есть семь дней и все больше солдат. Что мы делаем?
— Делаем? Будем тренироваться, как атлеты. Пока солдаты нас не возненавидят. — Он широко улыбнулся. — Мы не собираемся проигрывать, друзья мои. Все должно быть красиво. Так что будем тренироваться. Шесть дней. И все наши герметисты готовят множество прекрасных сюрпризов…
— А что нам делать в седьмой день? — спросила Бланш и улыбнулась, как будто зная ответ.
— А на седьмой день мы устроим праздник. Ну, я считаю, что нам нужен праздник.
Наступило утро. В Арле запели петухи.
Габриэль лежал в постели и смотрел на сияющее золото в своей здоровой руке. Он мог поднять ее и увидеть Бланш в темноте. С каждым днем после тяжелого боя свечение становилось ярче.
— Господи, — сказал он, а затем остановился, не произнеся богохульства, которое даже ему не показалось смешным.
Бланш пошевелилась, нахмурилась и проснулась.
— Габриэль?
— Мой господин? — Анна открыла дверь в спальню.
Габриэль поцеловал жену. Она не ответила так, как он хотел, а вместо этого очень осторожно оттолкнула его. Он попытался настоять, и она толкнула сильнее.
— Эй! — сказал он.
Она резко отвернулась и выругалась. Затем ее эффектно вырвало — залило все белье.
— Беременность. — Кайтлин покачала головой. — Хорошо бы женщинам заниматься только вязанием и чтением книг.
— Что, и мы на что-то годимся? — улыбнулся ее муж.
— Ничего не приходит в голову, — сказала бледная Бланш. — Могу я немного побыть одна? Может, ты нужен императору?
Майкл вздохнул и вышел в кабинет. Перо мастера Юлия летало над пергаментом, император брился. На Павало Пайаме был великолепный алый шелковый кафтан и изумрудно-зеленые шелковые брюки, заправленные в желтые кожаные сапоги, отделанные золотом. Он походил на императора гораздо больше, чем Габриэль. Мамлюк склонился над картой.
Майкл отодвинул деревянный стул от стены, когда объявили о появлении королевы Арле. Она была в мужской одежде: зеленые шоссы, простая коричневая котта, рыцарский пояс. Красивые рыже-каштановые волосы она коротко подстригла.
— Ваше величество, — официально поздоровалась она.
— Ваша светлость, — отозвался император, не вставая.
Мрачный взгляд Клариссы сменился широкой улыбкой.
— Можно еще раз? Мне нравится это слышать.
Все засмеялись. Майкл подошел к камину, налил себе подогретого гипокраса и вернулся к мастеру Юлию. Взял стопку скопированных сообщений с меткой «Империя» и устроился в жестком кресле. Выпил примерно половину гипокраса.
— Готов? — спросил он императора.
— Валяй, — ответил Габриэль.
Альбинкирк. Сэр Шон. Неоднократные сообщения о появлении одайн к западу от Альбинкирка. Одайн в стоячих камнях. Немедленный запрос о магистре.
Лиссен Карак. Аббатиса Мирам. Многочисленные заражения одайн в городах. Идет процесс проверки.
Контратака Аль-Рашиди сегодня вечером. Молитесь за нас. Четыре тысячи двести шесть рабочих, занятых на поле, им нужно жилье. Запрос военной поддержки.
Харндон. Дезидерата лично. Авангард Ранальда Лаклана на реке Альбинкирк.