Габриэль оглянулся. Он посмотрел вверх, на ожидающие войска, а затем на врата. Свет стал намного ярче.
А потом раздался звук, похожий на звон колокола, на звон серебра или хрусталя. И этот звук заполнил весь зал.
Морган поднял щиты, как и Петрарка, и Танкреда, и двадцать других магистров.
Габриэль вошел в свой Дворец, где стояла на пьедестале его наставница.
— Аве, Пруденция, — сказал Габриэль.
— Аве, — ответила она и изогнула в улыбке белые мраморные губы. — Ты стоишь на пороге. Я слышу музыку сфер.
Он кивнул. Он сделал все возможные приготовления, как будто на экзамене у наставницы. Поднял щиты, готовые мгновенно сработать, запас копья света, облака тьмы, огненные шары, меч, который создал сам, и еще кое-какие сложные тонкие заклинания, позаимствованные из угасающего разума Аль-Рашиди.
Он создал единственный щит чистого зеленого цвета и баклер из живого золота. Возможно, такого крепкого защитного заклинания он еще не творил в своей жизни.
— Готова? — спросил он.
— Для этого ты был рожден, — улыбнулась Пруденция.
— Что? — Он испугался. — Откуда тебе это знать?
— Не задавай вопросов и не услышишь лжи, — снова улыбнулась она.
— Черт возьми, Пру! Сейчас не время!
Ему показалось, что внутри у него прорвало плотину.
Хочешь ли ты стать властелином всех миров?
Золотая мишень горела, как солнце, в его левом кулаке, но, будучи магической, не мешала ему держать копье. Он вставил в замочную скважину золотой ключ, который украл у Мирам. Линии белого огня побежали от углов к центру.
— Врата ожили, — сказал бин Маймум.
Когда белый огонь осветил врата, Габриэль увидел, что, в отличие от врат Лиссен Карак, где было десять положений замка, тут их всего два. Он глубоко вздохнул и повернул ключ во второй раз.
Узор из камня и стекла исчез, и горячий ветер ударил в лицо. Песок прошуршал по краю зеленого щита. Очень долгое мгновение Габриэль стоял один в свете чужой зари. У него за спиной был подземный зал замка Арле.
Впереди тянулась по каменной дамбе над пустыней каменная же дорога, которая заканчивалась входом в пещеру. Оглянувшись, Габриэль увидел, что стоит у входа в другую пещеру.
Ему показалось, что сердце сейчас разорвется. Он шагнул вперед, хотя не собирался делать ничего подобного. Его зеленый щит исчез. Габриэль стоял, ничем не защищенный, кроме золотого баклера. Его охватил жар летнего утра в пустыне, и лента дороги впереди бежала к одинокой горе почти у самого горизонта.
Он сделал вдох. Воздух обжег легкие. Габриэль уже вспотел.
— Господи Иисусе, — сказал Калли, — это же чертов ад.
Часть II
Все запутывается
«Сражайтесь, проигрывайте, вставайте и сражайтесь снова».
Глава 11
Анеас вытащил свое каноэ на южный берег Внутреннего моря. Эднакрэги вздымались стеной и тянулись далеко на восток. Берег огромного озера пылал костром осенних листьев, и солнце поднялось уже довольно высоко в невероятно голубом небе.
— Опять лес, — сказала Ирина.
Анеас заставил себя улыбнуться ей, хотя ее заигрывания казались ему все более неприятными, и он был почти уверен, что мастер Смит пытается наложить заклятие на них двоих.
У нее за спиной из восьми больших каноэ выбирались его разведчики, а с двух круглых кораблей сходили латники и арбалетчики.
Анеас посмотрел в сторону ближайшего каноэ и увидел среди буковых деревьев на берегу боглина Крека и Льюина.
— Все чисто, — сказал Льюин, странно пришепетывая. — Я ходил далеко на юг, почти до первой реки Лиливитен.
— Гардунсаг, — выплюнул боглин, и его четыре челюсти застучали друг о друга — так он смеялся.
Льюин закатил иссиня-черные глаза.
— Не надо, пожалуйста. От звуков твоего искаженного языка у меня чешутся плечи.
Он показал клыки, и боглин от удовольствия зацокал.
— Господа, — сказал Анеас тоном своего брата.
Могучий ирк поднялся на ноги.
— Долгий день и долгая ночь. Я чую запах Орли и подобных ему у Лиливитен. Они впереди нас. Им идти до крепости два дня, нам — три.
Анеас посмотрел в тихий лес.
— Я уже устал, — признался он.
— И я, — кивнул Льюин.
Анеас поплелся обратно к берегу, где все взваливали на спины свои мешки, а галлейцы с опаской смотрели на деревья.