«Ты самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел, и думаю, что ты была моей всегда…»
Ее губы приоткрылась, вода скользнула по ним, по языку, когда она ответила призраку своего мужа.
«И навеки…»
Облако обреченности нависло над нею, но она не допустила бы того, что начала себя жалеть. Она была глупа, не замечая признаков деяний своего мужа: он поздно ложился, сон его был беспокойным, одержимость собственными причудами… Но самое главное — как быстро его настроение менялось: от счастья переходило в гнев… И в конце концов последнее поглотило его.
Но она ничего и не сделала.
Выключив воду, она вышла из душевой с печальным видом, вытираясь полотенцем, прежде чем направилась в огромную гардеробную и выбрала одежду — первую попавшуюся пару штанов и футболку. Она знала, что Джозеф предпочитал, чтобы она изысканно одевалась, так, словно она была самой богатой женщиной в округе. Но она не могла больше играть в иллюзию величия, которая превратилась в его навязчивую идею… Ту самую, которая привела его прямиком в объятия жизни, заставившей его глубоко пустить корни в мир преступности.
Одевшись, она легла на кровать, притянув к лицу подушку Джозефа и глубоко вдохнув его запах. Она любила его, но осознание того, что она не могла принять жизнь, выбранную им, заставило поток слез вновь хлынуть из глаз.
Минуты тихо проплывали, пока она окунулась в воспоминания о тех годах, что они прожили в особняке. Сон подкрался к ней незаметно, но она внезапно проснулась от быстрого стука костяшек по двери спальни. Она села и попыталась сосредоточиться, после того, как ее резко выдернули из мира грез.
Она сделала несколько попыток, находясь в слабом эмоциональном состоянии, прежде чем смогла подняться, и только лишь когда встала, ответила:
— Войди.
Зеленоглазый мужчина открыл входную дверь, но не двигался дальше дверного проема. Весь его вид выражал некое беспокойство, но оно недолго продлилось.
— Джозеф попросил проводить тебя на мероприятие в танцевальном зале через час. Также он просил, чтобы ты принарядилась. — Его взгляд быстро скользнул по штанам и футболке, что были надеты на ней, которые в данный момент уже были измяты после ее попытки уснуть.
Она вздохнула.
— А мой муж не мог сам прийти и сказать мне об этом? Или я стала никем иным, как обычной прислугой, которая должна отвечать лишь тогда, когда он меня зовет?
Озлобленная и оскорбленная, она произнесла эти слова резким тоном, который так не походил на ее.
— Миссис Кармайкл…
— Мое имя Арианна. И коль ты будешь моим надзирателем, то тоже можешь использовать его.
Он слегка улыбнулся, на его лице вновь появились ямочки, что проявились сквозь темную щетину.
— А мое — Коннор. Однако, учитывая, что ты жена Джозефа, я предпочту обращаться к тебе по фамилии мужа.
Невеселый смех слетел с ее губ, когда она вскинула руки вверх в знак поражения.
— Ну конечно… — Она посмотрела на него, и выражение ее лица стало еще более умоляющим, вместо того, чтобы выглядеть достойно, как ей того хотелось. — Сейчас я лишь вещь, которой владеют, не более того.
Черты лица Коннора ничего не выражали, но поза была немного напряженной, выдавая малую толику мыслей, что мчались у него в голове.
— Он сказал, чтобы ты оделась как для официального приема. Я подожду в гостиной и, когда будешь готова, провожу в танцевальный зал.
— А что если я никогда не буду готова? Не уверена, что хочу знать, что уготовил муж на сегодняшний вечер… Как и то, хочу ли видеть его. — Последние тихие слова повисли в воздухе, как мысли, невзначай произнесенные вслух.
— Это не тебе решать. Я буду в гостиной, — кивнув головой в ее сторону, ответил Коннор.
После легкого щелчка дверного замка Арианна принялась послушно выполнять указания Джозефа.
* * *
Джозеф восседал в огромном кресле, что целенаправленно было установлено в центре малой сцены, находившейся в передней части бального зала. Сбоку от него — еще одно кресло, предназначенное Арианне. По периметру всей комнаты были расставлены столы, соответствовавшие социальному статусу, который был необходим для достойного его внимания события. Серые глаза цвета стали блуждали по залу. Мужчины были одеты в костюмы и галстуки, и каждый из которых, несомненно, был вооружен с головы до ног. Его взгляд метнулся в сторону двери, ведущей в правое крыло. Он был возбужден из-за присутствия жены, хотя знал, что она бы не приняла насилие, которому предстояло свершиться. Он надеялся, что, если бы она увидела контроль, власть, которые он получил благодаря сети, то смогла бы к утру рассеять страх, что зародился в глубине ее глаз.
Пока осматривал людей, что расположились за столами перед ним, он слегка улыбнулся, будучи довольным структурой, которую создал. Эти люди не были убийцами. Они не были банальными уголовниками с улиц, которые работали из отчаяния, дабы получить прибыль. Нет, эти люди были прекрасно образованными, влиятельными личностями, которые манипулировали более слабыми по характеру, которые оставались в стороне сокрытые и незамеченные, в то время как их подчиненные марали руки, работая на улице. Благодаря Джозефу и тому, кого он выбрал в качестве лидеров группировок, именно они помогли «Эстейт» стать настолько успешным. Вместо того, чтобы вести борьбу друг с другом в разнообразных отраслях преступной среды, они объединили свои усилия, укрепив свои позиции, работая вместе. Идея была незамысловатой, но она не только увеличила прибыль самого Джозефа, но и каждого структурного подразделения, участвующего в этом. А теперь, когда все органы власти были куплены, не было ни души, которая была бы излишне любопытна к их деятельности или пыталась запятнать преступные деяния тех, кто был частью «Эстейт».
После того, как люди уселись, Джозеф услышал щелчок дверей, ведущих в правое крыло. Скрип дерева свидетельствовал о прибытии Арианны. Его взгляд метнулся вправо, и он увидел, как она вошла в помещение, зрелищно выглядя в обычном красном платье, которое великолепно переливалось в свете, что отбрасывала огромная люстра зала. С расправленными плечами и гордо поднятым подбородком ее походка несла в себе ту силу, которую Джозеф никогда не видел в ней прежде. Он сощурил глаза, пытаясь разглядеть, почему сейчас ее походка больше напоминала марш, в то время как обычно она словно скользила.
За ней вошел Коннор, боец, как всегда одетый, словно идет на войну, а не на официальный прием. Его сапоги тяжело ступали на каменный пол, звук эхом отскакивал от стен, когда в зале воцарилась тишина при появлении жены Джозефа.
Она быстро поднялась по ступеням, прежде чем перешла сцену и заняла свое место рядом с Джозефом. Эмори и Коннор заняли свои места позади них, и вновь в зале воцарилась тишина. Прежде чем заговорить, Джозеф взглянул на жену, ища одобрения, но вместо этого увидел лишь презрение во взгляде женщины.
Его взгляд потемнел, и он вновь повернул голову, глядя на публику.
— Господа, спасибо, что посетили нас в этот вечер, будучи уведомленными в столь короткий срок. — Его голос громыхал по залу, твердый и величественный, когда он обращался к своим подчиненным. — Как все вы знаете, я много трудился, чтобы создать «Эстейт». Эта организация отлична от любой другой, и меня радует, что я выбрал именно ваш коллектив, это принесло выгоду. Мы организация, которая приносила пользу не только себе, но и друг другу, отчего в результате наша прибыль выросла в геометрической прогрессии. — Он выдержал паузу. — Тем не менее я обязан сообщить вам об инциденте, который произошел вчера за пределами моего дома. Инциденте, который недопустим и за который в конце концов понесут наказание. — Боковым зрением он заметил, как Арианна равнодушно вздохнула и устроилась в своем кресле. Не обращая внимания на дискомфорт с ее стороны, что был очевиден, он все же продолжил: — Одиннадцать человек одного из подразделений «Эстейт» решили, что сильнее меня… сильнее нас… как группировки. Вчера, во время прогулки, на мою жену… — Он слегка повернулся в сторону женщины, на лице которой в данный момент было выражение абсолютной ненависти. — Было совершено нападение. Я не анализировал намерений нападавшего, потому что единственный факт, который был важен, — это то, что была предпринята попытка.
Вновь сделав небольшую паузу, он воспользовался моментом, чтобы взглянуть в глаза каждому человеку в зале. Он наблюдал за их манерой поведения, за тем, как хмурились их лбы, за движением их тел за столами, где они сидели. Попытка найти и определить, был ли кто-то еще из присутствующих вовлечен в это, не дала точных ответов, но он был рад тому, что каждый человек в этом помещении был довольно удивлен, услышав о случившемся.
Внезапно поднявшись, он подошел к краю сцены и махнул Эмори, чтобы тот подошел к нему. Как только Эмори пересек короткое расстояние сцены и занял свое место, Джозеф заговорил:
— Господа… Я хотел бы, чтобы это стало предельно ясно всем, насколько совершенно и оперативно мое влияние в пределах этой сети. Человек, напавший на мою жену, был казнен на месте, однако, я не настолько глуп, чтобы поверить, что он действовал в одиночку. Менее чем за двадцать четыре часа после нападения я не только раскрыл личности соучастников, но и схватил их. — Хитрая улыбка скользнула по его лицу, когда в помещении восстановилась гробовая тишина. После того, как Эмори спустился со сцены и остановился у двери, ведущей в западное крыло, Джозеф переместил взгляд от слушателей и кивнул Эмори, давая понять, что пришло время открыть двери.
Глава 10
Как только Джозеф начал говорить, Арианна выпрямилась в своем кресле. Воспоминания захлестнули ее с головой, и девушке пришла на ум другая речь, которую годами ранее произносил Джозеф в другом зале. От тона его голоса по всему ее телу пробежал озноб. А из-за его апатичного, лишенного всяких эмоций лица и произнесенных убедительным тоном острых, как бритва, слов, многие даже не могли опознать исходящую от него угрозу. Это была иная, столь тщательно скрытая сторона мужа, которая открывалась ей лишь в те моменты, когда он терял самоконтроль, и в результате причинял ей боль или же попросту пугал.