Князь сделал второй шаг… Ноги двигались тяжело. Не ноги, каменные колонны… Ты — князь? Сам будь сожжен, а рать убереги…
Третий шаг.
Пятый.
Двадцатый…
Не оборачиваясь, слушал — всем существом своим слушал — что за спиной. За спиной все та же тишина… да не та. Кто уже нацелился бежать, подумал повременить. Посмотреть, что с князем будет.
У черных смрадных костей Владимир остановился.
Ну, стреляй, Герой Византии… Я там, где был скиф…
… А стратиг все почему-то не стрелял. Стоит на стене. Гроза грозой. Со схолариями переговаривается, видно, приказы им отдает. Те кивают согласно, готовы приказы выполнить. Стратиг и глашатай, бесстрашные, продвинулись еще к краю стены. Дальше нельзя, рухнут под стены.
— Спалю! Сожгу, князь! Слово, скажи слово своим бандитам. Скажи слово, князь. И уходи с ними.
И этому нужно слово.
Игнатий Харон кричал, а князь стоял, готовый на грудь принять огонь из огнеметательной машины. Ветерок ерошил русые волосы. Щит на земле возле Ростислава, меч там же; только нож в ножне. Плащ на Владимире яркий, красный. Князя все должны видеть издалека. Полы плаща плещутся у ног. Зачем тебе мое слово, стратиг? Зачем слово войску? Спалишь — увидят, сами уйдут.
Но стратиг все грозил, ладони в кулаки сжимал. А огнеметательная машина не изрыгала огня.
Вепрь страха раздирал грудь князя. В голове буря обрывочных образов…
Вот он, Владимир, совсем маленький. Отец, князь Святослав, собирается в поход. На быстрых коней сажает пленных печенегов. Летите к своему хану, передайте, князь Святослав сказал: «Иду на вы!»
Бой будет.
Но бой честный…
Выходи, стратиг, и ты на бой честный…
Еще картинка из детства.
Он, Владимир, уже отрок. Уже ходит с дружиной в походы. В ту пору понятие «честный бой» еще что-то значило. Перед сражением из стана противников выходило по одному воину-доброхоту. Схватывались. Кто кого. Надо было взять кровь врага, не отдав ни капли своей. Такая победа победителю — добрый знак. Побежденному — предупреждение. Иногда на том бой и кончался.
Не раз Владимир видел, как на такой поединок выходил отец. Подросши, сам стал выходить.
Вот две рати, одна против другой, хазары и руссы. Спор серьезный: кому владеть правым берегом Роси, руссам пахать эту землю, как пахали отцы и деды, или хазарам пригнать с голых, уже облысевших пастбищ скот на эти новые, полные травяной свежести.
Из рядов хазарской конницы медленно выезжает хазарин. Железо доспехов на нем черно. Он огромен, в боках — от доспехов — шире коня. Голова под низким шлемом. Подымает копье, требуя боя.
Минуты тянутся и тянутся. Пойти на копье такого умелого бойца еще надо решиться. Не дождавшись, чтобы кто-то из его войска решился, выезжает на своем коне Владимир. У него страсть к доспехам простым. К тем, которые под силу справить и самому бедному воину. Сказывается то, что он не чета двум своим старшим братьям, родившимся в княжеском терему. Он от ключницы, прислуживавшей бабке, княгине Ольге. От ключницы Малуши. Сколько помнит себя Владимир, столько утирается насмешками, как плевками в лицо.
Он в простом копытном доспехе. И шлем на нем не из железа, из турьего черепа. Погибнуть в таких доспехах, конечно, можно, а можно и победить. Князю важно доказать каждому ратнику, не доспехи решают бой, умение.
Вот оплошал хазарин, неудачно отбил копье. Оно вонзилось в бок его коня. У коня подломились ноги. Хазарин спрыгнул на землю. Ловко спрыгнул. Но хазарин пеший. Владимир на коне. Пеший — во власти всадника. Наезжай на него, кроши мечом, дави копытами.
Князю такая победа не нужна. Он тоже спрыгивает с коня.
Честный бой.
Пеший идет на пешего. Скрестили мечи. Звон, лязг, треск. У хазарина выбит меч. Бери его, безоружного.
Но князю и эта победа не нужна.
Дает хазарину поднять с земли выбитый из рук меч.
Честный бой!
Ух, как орала тогда дружина, встречая князя победителя.
— Слава Владимиру! Слава!
Все князю простила. И мать, ключницу-блудницу Малушу (с лицом необыкновенной нежности; больше таких лиц Владимир ни у кого не видел!) — и это князю забыли.
А теперь ромеи изобрели огонь.
Стратигу Херсонеса Игнатию Харону никакого умения сходиться с врагом в честном бою не нужно. Он на стене. Он среди своих схолариев. Брызнет машина огнем — спалит противника, как барана.
Стратиг и кричит в лицо князю:
— Князь! Уходи! Уходи, князь, со своим войском! Спалю! Сожгу! Одни кости черные останутся!