— Подчинение подчинению рознь, — раздался спокойный голос, и из угла поднялся старик, которого до сих пор никто и не замечал. — В Италии живут разные племена, но между собой они родные и Риму родные. И раньше Рим это помнил. Италики у себя в своих областях, в своих городах были хозяевами, жили по своим законам и обычаям, а на войну шли вместе с римлянами, рядом бились за общее дело, рядом умирали. Ты сказал, — он повернулся к говорившему, — что римляне покорили весь мир. Да, а кто им помогал? Италики! Италики создали власть и могущество Рима, а что за это получили? Мы их зовем союзниками, а обращаемся с ними, как с покоренными врагами. Римский сенат вмешивается в их дела; житель одного города не имеет права взять жену из другого города, не может купить в другом городе ни земли, ни дома. Им не позволяют селиться в Риме. Наши магистраты бесчинствуют в их городах. Наши лучшие люди давно видели все эти несправедливости и предлагали сделать италиков действительно союзниками, дать им права римского гражданства. Их не слушали. Что вышло? Италия будет залита кровью… Уже залита. Я час на всех вас глядел: у вас у всех на душе кошки скребут. Год назад сидели бы вы так? Вы бы хохотали во все горло, кричали бы так, что вас в Остии было бы слышно. А сейчас — у кого из вас сын на войне, у кого родные в тех местах, которые захвачены италиками. У меня самого сын служит под командой Мария! Дочь была замужем в Аскуле… Жива она? Убита? В Аскуле ведь всех римлян перебили. А за что? Чем они виноваты? Вот и расплачиваются невинные за глупость и жестокость сената.
— А где это Аскул? — живо спросил маленький грек.
— Есть ли что на свете, чего бы греку не хотелось узнать! — полунасмешливо, полуласково вмешался Мерула. — Это городок в Пицене[6]. Сенат пронюхал, что в Италии неспокойно, и разослал повсюду своих людей проверить и проследить, нет ли где заговора. Не знаю, с чего началось в Аскуле, только творилось там что-то страшное.
— Проконсул[7], которого туда послали, удостоверился, что италики отправляют своих детей — один город другому: обмениваются заложниками. Прибыл он в Аскул как раз в тот день, когда жители праздновали свой годовой праздник и собрались все в театре. Он явился туда и повел себя по обычаю римских магистратов: «Рим сотрет вас с лица земли! Да как вы смеете!.. Покорность — вот ваш долг!» Ему и показали покорность: и его и всю его свиту разорвали в клочки, а потом кинулись на римских граждан, кто жил в Аскуле. Говорят, всех перебили.
— И ты защищаешь италиков?
— Зло родит зло. И начало положили римляне.
— Да ты, старик, не италик ли сам? Ты шпионом затесался в Рим и не боишься говорить такие речи! — закипятился противник италиков.
Старик горько усмехнулся:
— Мне, сынок, седьмой десяток пошел, старику бояться нечего. А римлянин я или италик, это ты можешь узнать лично. Выйдешь отсюда, пройди вверх по реке, заверни во вторую улику и спроси там учителя Бетулу. Всякий покажет и всякий расскажет… Прощай, хозяин! Прощайте, воины, и вы все. Счастливого плавания, мореходы!
После ухода старика наступило долгое молчание. Мерула тяжело поднялся из-за стола.
— Пожалуй, он прав, этот чудак, — пробормотал он. — Когда мы еще увидимся, Мус?
— А куда ты идешь?
— Да я ведь только с сегодняшнего утра в Риме. Меня наш трибун послал с письмом к одному сенатору. Кстати, зайду и к врачу: руку мне стрелой пробило и ударило камешком в глаз. Как будто и пустяки, а глаз все болит да болит.
— Пойдем со мной. У меня сестра живет на Этрусской улице; муж у нее тоже столяр, очень хороший человек. Поешь домашних лепешек, поспишь на мягком сене. И ребята у нее славные… Пошли! Будьте здоровы, друзья! Попутного ветра, моряки!
— Всякой удачи вам, воины! А рассказы ваши на всю жизнь запомним! — хором провожали друзей греки.
Мерула и Мус шли молча. Каждый думал о своем и не замечал, как всё увеличивалась толпа людей, спешившая в одном направлении. Сильный толчок вывел Мерулу из задумчивости.
— Куда их несет? — растерянно обратился он к Мусу.
Тот недоуменно пожал плечами. Мерула бесцеремонно схватил за плечо бежавшего со всех ног мальчишку. Тот собирался огрызнуться, но присмирел, увидев перед собой рослого легионера.
— Куда ты мчишься, поросенок? К повару на жаркое? Я тебя так съем, нежареным.
Мальчик расплылся в улыбке: ясно, бояться было нечего.
7
Проко́нсулами назывались правители областей, покоренных Римом или добровольно ему подчинившихся.