Летописцы, естественно, мало что могли рассказать об этом грешном деянии, они просто записали его без всяких комментариев и перешли к другим событиям. К примеру, ни одна из хроник ничего не сообщает о горьких стенаниях простых людей по своим погибшим детям. Простые люди всегда страдают.
Вот реакция благородного сословия Англии — это другое дело, это хроники увековечили. Один из младенцев, которых Артур отобрал у родителей, находился под покровительством Лота Лотианского и Оркнейского, и он пользовался тем же почетом, что и другие сыновья Лота. По сроку рождения Лот знал, что ребенок был не его. Ребенок был зачат в Кэрлеоне, и Лот либо догадывался, либо знал, кто его отец, и имел законное право гневаться. Но он скорее был склонен признать ребенка своим, чем развестись с женой. А исчезновение ребенка служило извинением для его бунта против своего старинного врага, обесчестившего его.
Союзников у Лота было множество. Некоторые из них и в самом деле были готовы выступить против Верховного короля. Районе из Норгаля, «совсем обезумевший», как сообщают хроники, собирал войска на северных болотах уэльских владений Артура, чтобы отомстить за смерть детей. Его брат Ниро выступил вместе с ним.
Лот призвал к мятежу еще девять союзников: герцога Кэндебенета, Брандегора из Странгоры, Клэренса из Нортумберленда, Короля-с-сотней-рыцарей, чью страну никто не мог назвать, Индриса из Корнуэла, Энгиша из Ирландии, короля Кардельманса, короля Карадоса, короля Шотландии. Все силы объединились и двинулись через болота на юго-запад, выслав вперед к войскам Районса герольдов.
Но вместо того, чтобы присоединиться к Районсу и Ниро, они остановились на расстоянии одного дня пути от войска Норгаля. Хроники позже сообщали, что появился Мерлин и обманул Лота лживым предсказанием, но ни одна из них не говорит, что это было за предсказание. К концу дня прибыл окровавленный и обессиленный гонец, он соскользнул со своего коня и доложил Лоту: Районе и Ниро и все их воины убиты воинами Артура.
«Увы, — ответил Лот, — будь мы вместе, ни одно войско не сумело бы устоять против нас». Тем не менее он подал знак своим спутникам и вместе со своим сыном Гавейном, который в качестве оруженосца ехал рядом с ним, повел свои войска туда, где ждал его Артур.
На большой равнине, окаймленной горами, лишенными растительности, войска встретились. На рассвете этого дня прошел дождь, теперь поле выглядело печальным и темным при свете неяркого зимнего солнца, оно было забрызгано кровью, пролитой в битве, над ним нависли стаи кружащихся воронов.
На северном конце поля под знаменем с двуглавым орлом Оркнея выстроился длинный ряд мятежников с поднятыми копьями, их кони беспокойно перебирали ногами, сдерживаемые железной уздой, пока воины выжидали. Далеко на противоположном конце поля в таком же порядке сверкали шлемы всадников Артура, в центре этого ряда возвышался украшенный золотыми коронами штандарт Верховного короля.
Знамена мятежников склонились и поднялись. Ряды рыцарей дрогнули и пришли в движение. Копья заколебались над их головами, когда они пустили коней сначала рысью и легким галопом, а потом в полный галоп. Земля задрожала от топота копыт. Копья приняли боевую позицию. Под боевые крики воинов и улюлюканье, под ржанье лошадей войска столкнулись друг с другом.
Копья ломались сотнями. Люди и лошади смешались в диком клубке из раненых тел и бьющих по воздуху копыт. В неразберихе боя герольды, которые описывали его, могли различить только отдельные взмахи меча Калибурна, блистающего огнем, когда Артур наносил удары, или братьев Балина и Балана, рыцарей Артура, о которых герольды говорили, что они дрались так яростно, что нельзя было сказать, ангелы ли они, ниспосланные с небес, или дьяволы, вышедшие из ада. И герольды всегда рассказывали о Лоте, похожем на медведя, загнанного в угол, свирепого и не желающего отступать, о Лоте, сзывавшем своих воинов под знамя с двуглавым орлом снова и снова. «Увы, — говорили летописцы, — он не мог больше выдержать, и было очень печально, что такой достойный рыцарь должен был погибнуть».
Герольды видели его гибель. Соратник Артура Пелинор с Островов вырвался вперед, поднял свои меч и нанес улар. Меч скользнул по броне и вонзился в шею коня Лота. Кровь животного брызнула алым фонтаном, конь опустился на колени и упал на землю. В одно мгновение Лот был уже на ногах, безоружный, перед ним был Пелинор. И Пелинор снова нанес сокрушающий удар, который «пробил голову и шлем до бровей» северному королю.
Когда Лот упал, разбитые остатки Оркнейского войска бежали — все, кроме молодого Гавейна, который стоял над телом своего отца, глядя на мертвеца и призывая месть на голову убийцы Пелинора. Поле битвы осталось за Артуром, и пожиратели падали уже ожидали своей добычи, кружа в зимнем небе.
Верховный король шагал среди тел врагов; вожди лежали на поле в лужах собственной крови. Артур с почестями поднял их тела и привез их на юг, в Камелот. Там они были похоронены, как полагается. Могила Лота была вырыта отдельно от других и украшена богатой резьбой, чтобы воздать честь его доблести, потому что Лот гибелью обеспечил себе славу, а Артур был всегда великодушен к побежденным.
Мерлин сделал памятник в честь этой победы. Из меди и бронзы, покрытых золотом, он создал изображения всех двенадцати вождей, сражавшихся против Артура. Он изобразил их всех вместе, как они погибли, а над их головами он поместил изображение Верховного короля с обнаженным мечом, поднятым в победном ударе.
Каждый из мятежных главарей держал в руках длинную свечу, которая горела постоянно день и ночь. Свечи будут гореть, сказал чародей, пока он сам не умрет и не будет больше охранять царствование Верховного короля.
III. Гиневра
Год спустя после побед Верховного короля, весной ему привезли невесту. Она была наградой за мир, она была обещанием ясной погоды после бури. Очевидны говорили, что даже небеса улыбались ей. В день ее приезда небо было безоблачно голубым. Солнце сверкало на позолоченных камнях стен Камелота и искрилось в водах широкой реки, огибавшей замок.
Река была той дорогой, по которой прибыла невеста. Она, словно лебедь, плавно плыла по реке в украшенной золотом королевской барке под шелковым балдахином. Ее гребцы носили белые одежды, а позолоченные весла сверкали на солнце.
Мимо ив, серебрившихся при дуновении свежего ветерка, мимо осиновых рощ, мимо зеленого речного камыша скользила белая барка под тень стен Камелота. Когда барка коснулась берега, гребцы одновременно подняли весла. На берегу стоял сам Верховный король, вышедший приветствовать свою королеву. Поблизости теснился простой люд, но они только мельком увидели ее, когда она сошла с барки и приняла протянутую королем руку. Они увидели высокую молодую девушку, с блестящими волосами, свободно рассыпавшимися по ее плечам, как и приличествовало девице; ее платье, называемое cate bardie, было словно из лунного света, а волочащиеся по земле полы ее верхней одежды были опушены серебристом мехом горностая. Придворные из Камелота, в ярких одеждах, словно разноцветные птицы, окружили ее и заслонили от посторонних взглядов.
Этой девушкой была Гиневра, дочь Леодеграна из Камелерда. Очевидцы говорили, что она была лилией Запада, единственной девушкой, достойной короля Артура. Однако чародей Мерлин был не согласен с выбором короля. Голосом, холодным, как зимний ветер, Мерлин сказал Верховному королю, что Гиневра принесет ему несчастье. Артур, ощущавший после побед свое могущество, пренебрег предостережением старика, и Мерлин замолчал.