С беспредельным усилием и осторожностью он подтягивал внутрь все свое сознание, невыносимо сложное и необъятное, все сильнее и сильнее сжимая себя в то, чем был. Синий цвет угас и стал тем, что он знал, когда был человеком. Ощущение бушующей по ту сторону бури, насилия и угрозы ушло. Он почувствовал теплую, пахнущую железом плоть собственной руки, сжимающей пустоту. Он открыл глаза, повернулся к панели управления связью и открыл соединение.
— Келли, — произнес он. — Ты не мог бы принести мне свежего чая?
Пауза длилась меньше, чем можно было ожидать в таких обстоятельствах.
— Да, сэр, — отозвался Келли.
— Благодарю.
И Дуарте разорвал соединение.
В его кабинете поставили медицинскую кровать со вспененным матрасом для предотвращения пролежней, но он сидел за своим рабочим столом, будто никогда его и не покидал. Он внимательно изучил свое тело и заметил, как оно ослабло, как уменьшились мускулы. Он поднялся, сцепил руки за спиной, подошел к окну, проверяя, сумеет ли. Сумел.
На улице моросил мелкий дождь. Дорожки покрылись лужами, трава стала яркой и чистой. Он потянулся к Терезе, и отыскал ее. Она не близко, но и не в беде. Он будто снова наблюдал за ее походом по дикой местности, но без использования линз и камер. Его любовь и терпение к ней были безграничны. Как океан. Но это сейчас не главное. Первейшим проявлением его любви к дочери была работа, и он обратился к ней, как и в любой другой день.
Дуарте открыл перечень документов, так он начинал каждое утро. Обычно список выходил на страницу. На этот раз — целый том. Он отсортировал категории и начал с состояния трафика через пространство колец.
В его отсутствие дела шли, мягко говоря, плохо. Технические отчеты о потерях станции «Медина» и «Тайфуна». Доклады военных с анализом осады Лаконии, утрата строительных платформ. Разведка сообщает об усилении оппозиционных настроений во множестве населенных людьми систем и о попытках адмирала Трехо осуществить мечту об объединенной империи без Дуарте.
Однажды, когда после смерти матери прошло не так много времени, Тереза решила приготовить для отца завтрак. Она была совсем маленькой, ничего не умела и потерпела сокрушительную неудачу. Он помнил корку хлеба с кучкой джема и торчащим сверху куском застывшего масла. Но сочетание стараний, смелости замысла и пафоса было по-своему прекрасно. Воспоминание сохранилось из-за того, что в нем идеально сливались любовь и смущение. То же самое с Трехо.
Теперь он так ясно понимал пространство колец. Слышал его отголоски среди тканей реальности, словно прижимал ухо к палубе корабля, оценивая движение. Гнев противника был сейчас для него очевиден, как если бы он слышал вражеские голоса. Крики, разрывавшие то, что не было воздухом, в том, что не было временем.
— Адмирал Трехо, — произнес он, и Антон Трехо вздрогнул.
***
Уже пятую неделю Трехо совмещал пресс-тур и повторное покорение системы Сол. После долгого дня, посвященного радушному приему и обмену речами с местными лидерами, он сидел у себя в каюте. Теперь он был лицом почти обрушившейся империи и старался не показывать, насколько близок к тому, чтобы потерять все. После тяжелого полета из Лаконии длиной в несколько недель это было утомительно. Адмиралу не хотелось ничего, кроме крепкой выпивки и восьми часов сна. Или двадцати. Вместо этого он вел сеанс связи с генеральным секретарем Дюше и его марсианским коллегой, оба были на Луне — достаточно близко, чтобы не мешала световая задержка. Политики улыбались и лгали, а Трехо улыбался и угрожал.
— Конечно, мы понимаем необходимость как можно скорее восстановить орбитальные верфи и продолжить работу. Восстановление нашей общей обороны критически важно, — сказал Дюше. — Однако, учитывая беспорядки, последовавшие за нападением на Лаконию, первейшей заботой является защита нашего оборудования. Нужны гарантии, что ваши корабли способны защитить эти дорогостоящие объекты. Мы не хотим стать мишенью для подполья.
Вас только что разнесли в пух и прах, ваши верфи взорваны, вы потеряли два самых мощных боевых корабля, вы изо всех сил пытаетесь сохранить целостность империи. У вас достаточно кораблей, чтобы заставлять нас делать эту работу?
— Мы потерпели некоторые неудачи, да, — ответил Трехо, растягивая слова, как обычно, когда сердился. — Но беспокоиться не о чем. У нас достаточно эсминцев класса «Пульсар», чтобы обеспечивать безопасность системы Сол.
Я только что снова вас захватил всего с парой десятков таких кораблей, и у меня их еще до хрена, и я их вызову, если потребуется. Поэтому делайте, что я сказал, черт возьми.