Минуту они сидели молча. Свет исчезал с горизонта, оставляя на небе тусклые бирюзовые полосы. Глубоко в Ане заклокотало разочарование. Обнародование записи поставило много жизней под угрозу - и ради чего? В ней не было явного признания. Не было бесспорного доказательства против теста на Чистоту. Большинство людей естественно предположат, что правительственные организации работали над тем, чтобы защитить и помочь общественности. Даже если люди решат, что запись настоящая, они не поверят, что Девид Торелл и Эвелин Найт были способны исказить исследования теста на разделение Чистых, чтобы подсадить миллионы людей на Бензидокс.
В конечном счете, они оба встали и направились в башню. Коул развернул матрас и пристегнул их спальные мешки таким образом, чтобы у них было больше места, но недостаточно, чтобы свернуться вместе. Ана посмотрела сквозь высокий разрез окна. За болотом в некоторых многоквартирных домах Города мелькал свет. Вокруг все стало серым. Она изучила болото на присутствие людей, затем проверила сигнализацию.
— С тобой все в порядке? — спросил Коул. Она отвернулась от окна. Он лежал в другом конце комнаты, опираясь на руку и наблюдая за ней.
— Должно было быть так. Но все, чего мы добились - это месяцы, если не года, бюрократических и следственных комитетов. Кто сказал, что они не такие же коррумпированные, как Консультационная комиссия? Эвелин Найт явно желала тест на Чистоту так же сильно, как и Девид Торелл.
Коул сел и протянул руку.
— Иди сюда. — Она уныло поплелась через комнату. Он заставил ее сесть рядом с собой на спальные мешки, взял ее руку, положил себе на ладонь, и стал поглаживать ее пальцы другой рукой. — Мы посеяли мысль. Сегодня по всей стране люди узнали, что тест на Чистоту никогда не был объективным предприятием. Сегодня, благодаря тесту, Найт и Торелл - два самых могущественных человека в стране. Это семя, мысль, что все не так как следует, растущая сейчас в народе, готовит их к истине.
— Но что если абсолютной истины не существует? Что если тесты отчасти верны? — “И я унаследовала гены, от которых заболею, как и мама? “
— Может абсолютов не существует, — сказал Коул. — Но в истине есть эстетика. Гармония, правда, красота - они взаимосвязаны. Части единого целого. И тебе всего лишь нужно взглянуть на Город, чтобы понять, что ложь должно быть повсюду. — Он вытянул руку и стал накручивать прядь ее коротких волос.
Внутри нее перекручивались беспокойство и желание. Ее ладони покрылись потом. Учили ли этому в Просвещении? Джаспер вырезал подобную цитату на обратной стороне кулона в виде звезды, в котором она прятала диск министра. Красота - это правда, правда красива. ” Совпадение? Или что-то еще? “
Сейчас она не могла думать о Джаспере. Или шамане. Или Просвещении. Ей вообще ни о чем не хотелось думать. Она склонилась к Коулу, коснулась губами татуировки у него на шее.
— Я хочу, чтобы ты был первым…
Его рука перестала накручивать прядь волос.
— Не нужно спешить.
— Мне просто нужно знать, если мы это сделаем… — она покраснела. — Я не хочу забеременеть.
— Существуют способы избежать этого, — пробормотал он. Большим и указательным пальцем он приподнял ее подбородок. Когда она встретилась с ним взглядом, он посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она действительно этого хочет, а не просто потому, что этого хочется ему.
Ее покалывающая кожа, влага, дыхание, каждая клеточка, тянувшаяся к его прикосновениям. Она наклонилась к его губам. Его рука легла ей на затылок, и его рот раскрылся, сильно вдавливаясь в ее. В ней взорвалось тепло. Она обвилась вокруг него, втягивая каждый его дюйм. Переплелись их животы, бедра, грудь, рты. Его пальцы проникли к ней под футболку и начали двигаться вверх по спине. Она закрыла глаза, дрожа всем телом, позволяя желанию ощутить его рядом пройти через все ее тело. Его руки исследовали ее грудь, затем спустились к животу и проникли в спортивные брюки. Она замерла. Никто никогда не прикасался к ней так. Кого она разыгрывала? Никто по-настоящему никогда не целовал ее. Он начал отстраняться, но она опустила руку вниз, не давая ему остановиться.
Мягко, нежно он продолжил. Все ее тело содрогнулось. Их поцелуи стали жестче, ненасытнее. Она потянула его за футболку. Их губы оторвались друг от друга, пока он помогал Ане снимать ее с себя.