— Четыре штуки — большие деньги, — сказала Ана, оставаясь на месте.
— Если этот перехват как-то связан со мной, я одна из тех, кто рискует быть пойманной. И не зная, что это за передача, я не собираюсь настолько рисковать, если только вы не заплатите за мое время.
— Какие гарантии вы можете нам предоставить?
— Ну, — сказала Петля, водя кругами по спине дремлющего ребенка. — Я предоставлю вам свое удостоверение личности, пока все не закончится, чтобы вы знали, что я не собираюсь вас обмануть. Что касается перехвата, я бы сказала, существует девяностодевятипроцентный шанс, что я смогу заполучить для вас, по крайней мере, три минуты прямого эфирного времени. После этого насколько долго я смогу сохранять контроль зависит от их ответной реакции. Я не узнаю, пока не сделаю это.
Ана сунула руку под свитер, где висели скрытые от постороннего взгляда ожерелье с луной и обручальное кольцо.
— Можно тебя на пару слов? — сказал Коул, широко раскрыв глаза и хмуро глядя, явно пытаясь прямо сейчас с ней переговорить!
— Валяйте, — пробормотала Петля. Они вернулись в тусклый коридор и встали перед входной дверью друг напротив друга.
— Тебе нужны деньги, чтобы добраться до Шотландии, — сказал он.
— Уже нет.
— Нам нужны эти деньги.
— Нет, если ты собираешься отдаться в руки Смотрителей или вернуться в Просвещение и сражаться. Время решать. Что ты собираешься делать?
Коул прикусил раздавшуюся губу:
— Я еще не готов уйти из Города.
— Тогда — Три Мельницы.
Он вздохнул. Что прозвучало как-то грустно и уныло:
— Ты уверена, что справишься, вернувшись туда?
— Без проблем, — солгала она.
Они вернулись к Петле. Ана отцепила застежку на ожерелье и вытряхнула на ладонь обручальное кольцо. Когда Коул понял что это, он замер.
— Все настоящее, — сказала Ана. — И стоит в пять раз дороже, чем вы запросили.
— Я не смогу найти ростовщика, кто возьмет это, — сказала Петля. Но она надела кольцо на свой распухший мизинец и улыбнулась.
***
Вернувшись на улицу, Коул сверился с картой на интерфейсе. Главная дорога шла параллельно реке Темзе. Между асфальтом и рекой пролегали акры пустыря - старые спортивные центры, перелески, заросшие игровые площадки. Они были в часе ходьбы от смотровой башни и болота, становилось темно, но тащиться обратно с больной ногой было слишком далеко.
— Похоже, этой ночью тоже будет тепло, — сказала она. Мы могли бы поспать на открытом воздухе.
— Правда? — он повернулся и поймал ее взгляд.
Ана вздрогнула. К счастью в тусклом полумраке было видно не так много. Только его выдающийся лоб и большой, округлый подбородок.
— Не похоже, что будет дождь, — сказала она. — Мы можем разделить спальный мешок.
Он бережно привлек ее в свои объятия. Ана изучала интерфейс, болтающийся на цепочке у нее на шее. Он приподнял ее подбородок, заставляя встретиться с его глазами. Цвета грязновато-коричневой умбры.
— Мое лицо тебя пугает? — спросил он.
— Немного, — “неправда”, — подумала она. “Очень пугает”.
— Могу я быть честен?
— Нет, — сказала она. — Да, ладно, продолжай. Только не говори, что я красивая или я решу, что ты несешь чушь.
— Твое лицо немного страшноватое.
— Фантастика.
— Я не имел в виду ничего плохого.
— Ну, это конечно нехорошо, — она попыталась вывернуться из его рук.
Он сжал ее крепче:
— Эй, я же не сказал, что ты мила.
— Нет, не сказал, — произнесла она, продолжая вырываться.
— Ты же хотела, чтобы я был честен.
— Не совсем.
— Могу я тебя поцеловать?
— Нет, ты похож на кирпич.
— Кирпич? — засмеялся он.
— Весь квадратный, — она указала на лоб, засмеявшись в ответ. Он наклонился к ней, слегка приоткрыв рот. Ана закрыла глаза и почувствовала, как его язык проталкивается сквозь ее губы. Рука Коула поползла вверх по ее шее, пальцы схватили ее за волосы и мягко потянули.
— Твои поцелуи по-прежнему такие же, как и раньше, — прошептал он.
— И твои, — произнесла она, обхватив руками его шею.
Он поцеловал ее за ухом и в раздавшиеся щеки:
— Ты уверена, что не против сна на жесткой постели? — его голос прозвучал хрипло, словно ему было трудно дышать.
Она прижалась своей грудью к его груди, желая почувствовать его мощь, его сердце, бившееся рядом с ее:
— Вместе под звездами на темном игровом поле? Звучит заманчиво.
— Это не так уж и плохо, — пробормотал он, будто забыл, о чем они говорили. Он имел в виду ее лицо или сон на природе? Ей было все равно. Ей нравились прикосновения его щетины, слегка царапающей кожу, давление его губ, то, как трепещет тело от его ласк.