Несколько слов стоит сказать о судьбе вспомогательного крейсера «Лена». Как уже говорилось, «Лена» представляла собой отличный рейдер с хорошей скоростью хода и большой дальностью действия. Но владивостокские адмиралы всё время использовали её не по назначению. То она выполняла роль вспомогательного судна в ходе работ по снятию с камней «Богатыря», то её таскали без нужды вместе с броненосными крейсерами. В ходе набега на Гензан ввиду отсутствия во Владивостоке тралящих средств «Лена» шла впереди в полном грузу, дабы предохранить остальные суда в опасном районе плавания от русских и японских мин заграждения. Неужели для этого нельзя было использовать другой пароход?
А далее следует совсем запутанная история, которая ещё ждёт своих исследователей. Я же не люблю фантазировать и лишь процитирую «Военную энциклопедию», т. XIV, изданный в 1914 г.: «29 июля 1905 г. [крейсер «Лена»] отправлен совместно с транспортами «Якут», «Камчатка» и «Тунгуз» в экспедицию для охраны промыслов в Охотском море. Транспорты отправились Татарским проливом к рандеву в устье Амура, крейсер «Лена» Лаперузовым проливом вошёл в Охотское море, зашёл в Корсаковский пост, оттуда на Тюлений остров, около которого захватил и потопил японскую хищническую [браконьерскую. — А.Ш.] шхуну.
В устье Амура, получив известие о поражении Порт-Артурской эскадры 28 июля и Владивостокской 1 августа, начальник экспедиции и командир крейсера (капитаны 1 ранга Гинтер и Берлинский) донесли о негодности его механизмов, получив разрешение из Владивостока прекратить экспедицию, отправили транспорты в Николаевск-на-Амуре, а сами пошли в крейсерство на торговые пути из Сан-Франциско в Иокогаму. Однако дня за два до предполагавшейся встречи с японскими пароходами, вёзшими артиллерию из Америки, «Лена» свернула с обычного пути и пошла в Сан-Франциско. 29 августа крейсер получил разрешение из Санкт-Петербурга разоружиться, хотя состояние механизмов вполне допускало дальнейшее крейсерство. С окончанием войны «Лена» после частичного очередного ремонта с теми же котлами вернулась во Владивосток, а оттуда в Либаву» [15. Т. XIV. С. 576].
Комментарии, как говорится, излишни. Можно только сказать, что, случись такое в 1941–1945 гг., господа Гинтер и Берлинский сразу попали бы в руки «злодеев из НКВД», а в 1956 г. были бы посмертно реабилитированы.
Заодно, чтобы не выделять оборону Владивостока в отдельную главу, надо сказать и о минной войне. 15 апреля 1904 г. в водах Владивостока снова появились крейсера эскадры адмирала Камимуры. Они встали на якорь вблизи южного побережья острова Русский на рейде Шкота — водном пространстве, хорошо защищённом от ветра и волн островами Шкота, Попова и другими. Два дня японские крейсера простояли менее чем в 20 верстах от Владивостокской гавани, где находились русские крейсера и миноносцы. Тем временем японские миноносцы и минный транспорт «Никко-Мару», не торопясь, спокойно выставили минное заграждение в Уссурийском заливе в трёх местах: на юго-востоке от острова Скрыплева на расстоянии около 1 мили от него (12 мин); на юго-запад от мыса Вятлина в 5 милях от того же острова (39 мин, длина заграждения 1,25 мили); на юго-востоке от острова Цыволько в 6,5 мили от него (24 мины, длина заграждения 1,5 мили). Всего было выставлено 75 мин. Мины были поставлены против малых и больших кораблей на углублении 3 и 6 м.
Наше морское начальство во Владивостоке принципиально не реагировало на присутствие японцев. А позже морские начальники нагло заявили, что вообще ничего не знали о японцах и их минных постановках до июня 1904 г., когда на минах подорвался германский пароход «Тибериус» (водоизмещением 6200 т), который шёл с углём во Владивосток. «Тибериус» получил пробоину в носовой части, но самостоятельно вошёл во Владивостокскую гавань.
Подвели морских начальников их сухопутные коллеги, которые не только знали о присутствии японцев и их минных постановках, но и для предотвращения повторных постановок в такой близости от Владивостока приняли энергичные меры. На восточном и западном отводах залива Петра Великого были срочно установлены 11-дюймовые (280-мм) береговые пушки, 203/45-мм корабельные орудия, 152/45-мм пушки Кане и 9-дюймовые мортиры.
Только после подрыва «Тибериуса» началось траление. На месте подрыва германского парохода были затралены две мины, взорвавшиеся в трале. Кроме того, в тот же день была затралена одна мина на восточном Уссурийском фарватере.
4 июля 1904 г. отряд русских миноносцев, выйдя за остров Скрыплева, на расстоянии 1,25 мили от него наткнулся на минную банку, при этом миноносец № 208 взорвался и затонул. В этот же день в районе гибели миноносца русскими тральщиками была затралена одна японская мина. В период с 16 по 24 июня на расстоянии 1–1,5 мили от острова Скрыплева были вытралены четыре японские мины, a 11 августа — ещё одна. Таким образом, тральными работами японское заграждение у острова Скрыплева было ликвидировано. Входные фарватеры Уссурийского и Амурского заливов постоянно протраливались.