— С Эллой все будет в порядке, — отвечает Пятый. — Возлюбленному Вождю она нужна живой.
— Живой? Но зачем? Я думала, он хочет нас всех убить.
В ответ Пятый лишь загадочно улыбается и вновь поворачивается к Девятому.
— Ответь мне, Пятый, что ему надо от Эллы? — ору я, чувствуя, как меня снова захлестывает паника, но он игнорирует мой вопрос и чинно направляется к Девятому. Надеюсь, Девятый продержится достаточно, чтобы я успела вылечить Шестую. Я снова подбираюсь к ней и кладу ее голову себе на колени. У нее пробит череп, сломаны нос и челюсть. Я пытаюсь сконцентрироваться и направить на нее леденящую энергию моего Наследия.
Однако меня отвлекает жуткий вопль. Восьмой сумел-таки прижать монстра. Две его головы безжизненно повисли. Средняя еще огрызается, яростно щелкая зубами. Восьмой, изловчившись, хватает челюсти чудовища шестью лапами и рывком раскрывает его пасть, разрывая ее пополам. Тварь судорожно дергает огромными крыльями и замирает, начиная медленно распадаться.
Пятый переводит внимание на Восьмого:
— Браво! — кричит он. — Но уж поверь на слово, эта тварь далеко не последняя.
Восьмой стоит на коленях в луже грязи. Он принял свой обычный облик, не в силах больше поддерживать форму льва. Я вижу, что он ранен, кровоточащие отметины от зубов твари покрывают его грудь, руки и даже ладони. Он выложился по полной, сражаясь с чудовищем, но все же заставляет себя подняться, несмотря на дрожащие ноги.
Пятый нависает над Девятым, его стальная кожа поблескивает в лучах заходящего солнца, но Девятый только вызывающе улыбается:
— Решил напасть на безоружного, ты, подлый кусок дерьма?
И, не дожидаясь ответа, Девятый обращается к телекинезу. Его трубка-жезл, которую он, должно быть, обронил, когда Пятый впервые схватил его, взмывает из грязи и со свистом летит к хозяину.
Однако Пятый перехватывает ее на лету. Я мысленно отмечаю, что он поймал жезл правой рукой, а значит, шарики, необходимые ему для использования Наследия, зажаты в левой.
Пятый поднимает жезл и, словно щепку, переламывает его о свое стальное колено:
— Вот именно, на безоружного.
Не успевает Пятый и глазом моргнуть, как между ним и Девятым телепортируется Восьмой. Он сильно изранен, тяжело дышит и ссутулился, из многочисленных ран идет кровь, но, несмотря на это, он не собирается сдаваться:
— Прекрати это безумие, Пятый!
Я пытаюсь одним глазом следить за разыгравшейся сценой у дерева и в то же время лечить Шестую. Я чувствую, как начинают срастаться кости черепа, как спадает отек с лица. Надеюсь, я работаю достаточно быстро. Нам очень нужна ее помощь.
— Давай же, Шестая... — шепчу я. — Очнись.
Узрев перед собой Восьмого, Пятый прерывается, и его гнев, направленный на Девятого, несколько утихает:
— Прочь с дороги, Восьмой. Мое предложение все еще в силе, но только если ты дашь мне без помех прикончить этого болтливого кретина.
— Оставь его, чувак, пусть попробует, — кричит Девятый с земли.
— Молчи, — шикает на него Восьмой через плечо. Он выставляет ладони перед Пятым: — Ты не в своем уме, Пятый. Они что-то сделали с тобой, но где-то в глубине души ты знаешь, что все это неправильно.
Пятый презрительно усмехается:
— Хочешь поговорить о том, что правильно? Думаешь, правильно посылать горстку беззащитных детей на незнакомую планету, где им предстоит вести войну, смысл которой им даже не ясен? А разве правильно вместо имен присваивать этим детям номера, а? Вот это и есть безумие.
— Как и захват еще одной планеты, — возражает Восьмой. — И уничтожение целой расы.
— Все не так! Как же мало ты понимаешь, — со смехом отвечает Пятый. — Великое Вторжение было вынужденным.
— Вынужденный геноцид? В этом нет смысла.
Шестая шевелится у меня на коленях. Она еще не очнулась, но, похоже, лечение помогло. Я аккуратно снимаю ее голову с колен и, встав, подкрадываюсь поближе к остальным. Пятый меня не замечает: он слишком увлечен спором, хотя его слова напоминают речи сумасшедшего.
— Вы сражаетесь лишь потому, что ваши Чепаны сказали вам, будто этого хотели Старейшины. А вы когда-нибудь задумывались, почему? Или кто эти Старейшины на самом деле? Ну, разумеется, нет! Вы просто тупо выполняете приказы давным-давно мертвых старперов и не задаете лишних вопросов! И после этого меня еще называют психом!?
— Да, — рычит Девятый. — Ты хоть слышишь, что несешь, братец?
— Ты запутался. Ты долгие годы был их пленником, а сам этого и не понял. Просто успокойся, и мы все обсудим, — говорит Восьмой. — Нам не нужно драться.
Но Пятый больше не слушает Восьмого. Мне казалось, у Восьмого был шанс достучаться до него, но последнее замечание Девятого окончательно вывело Пятого из себя. Пятый опускает плечо и пытается протаранить Восьмого.