Мне казалось, что я снова заплачу. Это было выше моих сил. Буря эмоций поглотила меня. Почему жизнь так несправедлива? Возможно, через пару десятков лет и я бы могла иметь похожее фото своих детей, семьи. Но судьба отобрала у меня это право. Ничего нельзя было поделать. У меня осталось всего несколько часов.
Питер сгрёб меня в охапку и прижал к себе.
- Тебе страшно? - тихо прошептала я, вглядываясь в его глаза.
Он подарил мне слабую улыбку.
- И нет, и да. Знаешь, в двадцать пять не задумываешься о смерти. Думаешь, что тебе море по колено, что все впереди, а сейчас... Сейчас я о многом жалею.
- Например? - неуверенно спросила я.
- Например, о нас, Ребекка, - тихо произнёс он и зажал переносицу. Его лицо исказилось от боли.
- О чем ты, Питер? - удивлённо спросила я, не веря своим ушам. Неразделенная любовь была моей стихией, он просто не мог чувствовать того же.
Питер убрал прядь волос с моего лица и нежно поцеловал в лоб.
- Я такой дурак, милая. Ты не представляешь, как сложно было держаться в стороне от тебя. Но у тебя была своя жизнь, я просто не имел права вмешиваться. Я боялся потерять тебя как друга. Сейчас мне уже нечего терять, по крайне мере ты узнаешь правду.
Я ошарашено уставилась на него. Я просто онемела, была не в силах сказать и слова. Он внимательно вглядывался мне в глаза. Расстояние между нами сокращалось с каждой секундой, и в одно мгновение его губы оказались на моих.
Меня словно поразил электрический разряд. Все это время меня так тянуло к нему, а он даже не удосужился спросить меня, что я чувствую... Он страдал, страдала я, и, честно говоря, в эту секунду во мне боролось два желания: первым было оттолкнуть его и послать ко всем чертям. Мы потеряли столько времени из-за его "Не хотел мешать", что сейчас мое сердце просто разрывалось от той боли. Мы упустили столько возможностей, столько совместных моментов, воспоминаний...
Но в тоже время более сильным во мне было желание полностью раствориться в нем, отдаться власти момента. Я понимала всю абсурдность ситуации. Но нам некуда было бежать, спешить, время для нас давно остановилось. Хотя оставалось его все меньше и меньше...
Я прижалась к нему сильнее, полностью отдаваясь поцелую. Это была не просто любовь, страсть или жажда, это была болезненная потребность друг в друге. Мы просто говорили эмоциями. Две родственные души, которые обрели друг друга за несколько часов до конца существования. Судьба любит злые шутки, но, увы, такова наша карма. Мы должны быть благодарны, что среди семи миллиардов людей мы нашли свою половинку, хотя и в последний момент.
Я не смогла сдержать слез. Впервые за эту неделю я не просто проронила слезу, я фактически рыдала. Мое сердце кружилось в самозабвенном танце, выпрыгивая из груди от счастья, и в тот же момент было готово разорваться на части.
Я отстранилась от Питера и уткнулась лицом ему в рубашку, переводя дыхание и пытаясь успокоиться. Спустя какое-то время, он аккуратно развернул меня и уложил рядом с собой среди кучи подушек и одеял так, что мы лежали лицом друг к другу.
Мы молчали... Нам не нужны были слова, нелепые объяснения и оправдания. Мы разговаривали глазами, мимолётными прикосновениями. Два старых друга, которые в один миг обрели нечто большее. И только очередной гул сирены вырвал нас из нашего маленького мира, где были только мы вдвоем.
- Почему так случилось, Питер? - прошептала я, аккуратно примостившись у него на груди, крепко хвастаясь за его рубашку, как за спасательный круг.
- Так выпали карты, Ребекка. Такая у нас судьба, - тихо прошептал он, перебирая пальцами мои волосы.
- Но это несправедливо! - я практически кричала шёпотом.
- Возможно, милая, но мы ничего не можем с этим поделать, - ответил мне он. – Может, ты голодна?
- Ты смеёшься? В такой ситуации про еду хочется думать меньше всего, - пробормотала я, прикрыв глаза. Мне хотелось просто лежать так всю вечность.
- Все-таки это мой день рождения, - сказал он. - Тем более, я припас немного шоколада и, кажется, пару сэндвичей.
- Богатый выбор, ничего не скажешь, - с ноткой сарказма пробормотала я. - Мне казалось, ты больше предпочитаешь алкоголь еде.
Питер нахмурился.
- Почему ты пил? - серьезно спросила я. - Никогда не замечала за тобой такой привычки.
Он грустно улыбнулся мне.
- Знаешь, человеку все хочется попробовать в первый раз в жизни. Раньше мне это было не нужно, а сейчас столько всего накопилось. Я до сих пор не могу смириться, что больше не увижу их, - тихо прошептал он, кивая головой в сторону фотографии свой семьи. - Это так несправедливо...
Я крепче обняла его.
- Всего один день, и вы встретитесь на небесах, - тихо прошептала я, грустно улыбаясь.
- Ты веришь в рай и ад? Думаешь, после смерти будет другая жизнь, там, наверху? - спросил у меня Питер, нежно гладя меня по щеке.
- Я хочу верить в это... Если суждено закончиться нашему земному существованию, наши души продолжат жить на небесах, - я зачаровано смотрела ему в глаза, которые всё ещё отражали обречённость и одновременно такое тепло, что хотелось и плакать, и смеяться.
Я выдохнула, пытаясь прогнать грустные мысли. Выбравшись из его объятия, я встала на ноги и протянула его за руку в сторону кухни. Мне определённо нужен был шоколад.
Мы устроились за высокой барной стойкой. Питер расставил по всей кухне свечи, так как за окном была глубокая тьма, поставил на стол тарелку с сэндвичами и положил уже начатую плитку шоколада. Сейчас я была благодарна и за это.