Бертран вскакивает на ноги:
— Черт! Вот черт!
Ткань брюк Гевина пропитывается кровью.
— Боже, ты меня порезал, — говорит Гевин слабым голосом. Кровь распространяется по коже бедра. Он не может оторвать от нее взгляда.
Бертран сбрасывает пальто, снимает свитер и рубашку. Рвет ее надвое. Гевин видит, как он перевязывает его рану, сжимая края пореза, крепко стягивая узлом концы ткани. Ощущается сильная боль. Она гораздо сильнее, чем в тот момент, когда падал топор. Его тошнит, он хватается за плечо Бертрана, чтобы не потерять равновесия.
Бертран обвязывает рану другой полосой от рубашки. На первой уже проступает кровь.
— Дай мне эти штуки с твоих запястий.
Гевин снимает их дрожащими пальцами, и Бертран повязывает их жгутом на бедре поверх раны.
— Ты сможешь идти?
Гевин не знает, но кивает в знак того, что сможет. Иначе отсюда не выберешься. Бертран помогает ему встать.
Гевин не может ступить на раненую ногу. Он тяжело наваливается на Бертрана, и они медленно идут вдоль подножия ущелья. Видимость мутнеет, а воздух кажется темно-зеленым. Ему кажется, что он пробивается сквозь завесу мха, который обтирает его лицо влажной щеткой. Полупрозрачные листья забиваются в ноздри, горло, мозг.
— Морган рассказывала, что ты оказал ей большую помощь в последние недели, — говорит Бертран.
Ступени станут непреодолимым препятствием. Он не сможет по ним подняться.
— Больше чем я, — добавляет он.
Они подошли к ступеням.
— Ты ведь не думаешь так, — шепчет Гевин.
Бертран идет впереди, ведет Гевина под руку, наполовину поднимает его на каждую ступеньку, отступая назад. На полпути зеленый воздух становится красным. Гевин чувствует, что падает, но Бертран притягивает его ближе к себе и держит, пока ощущение не пропадает. Это такое живописное, древнее место. Он делает напряженное глотательное движение и смотрит в лицо Бертрана.
— Морган любит тебя.
— Знаю. Кэт тоже любит тебя. Ты еще можешь идти?
Кэт. Между ними нет никаких препятствий, если она еще любит его. Сквозь боль Гевин ощущает что-то в своей груди, что-то, похожее на крохотный пузырь или бусинку, что-то важное и деликатное. Он едва ли заметит, если оно исчезнет.
— Теперь все в порядке.
Бертран тащит его, Гевин отталкивается здоровой ногой. Они выбираются наверх.
Спуск по склону холма легче. Бертран снимает шарф и обвязывает им ногу Гевина поверх порванной рубашки, которая уже испачкана в крови. Он хочет воспользоваться и свитером, но он слишком неудобен. Гевин тяжело опирается на него, и, обняв друг друга, они движутся по тропе, словно участвуют в нелепой гонке на трех ногах. Когда тропа слишком сужается, они идут не вровень, но боком.
Дважды Гевин просит остановиться для передышки, опирается на скалу или дерево. Однако Бертран выглядит встревоженным, хочет продолжать движение. Он несет рюкзак Гевина, в котором лежит топор, наспех обернутый в обрывки пузырчатой пленки.
Наконец они снова поравнялись с рекой. Видят за деревьями крышу молодежной турбазы.
— Там я припарковался. Мы почти на месте.
Солнце уже поднялось высоко в небо, и поля сверкают светом новорожденного дня, они окрашены белым инеем, похожим на нежный пух на коже младенца.
У турбазы припаркованы две машины, а не одна. БМВ Бертрана покрыта инеем, от другой же машины идет дым. Ее двигатель только что заглушили. Дверцы открываются, выскакивают две фигуры и мчатся им навстречу.
Сквозь дымку Гевин различает бегущие ноги и обеспокоенные лица. Он слышит голос, зовущий его по имени. Птичьи трели приветствуют новый день. Он вспоминает о бусинке счастья, предусмотрительно заложенной внутри его, и обнаруживает, что, несмотря на боль, она все еще на месте.
Глава 32
Вскрыв шкатулку, король Артур отправил рыцарей искать по всей стране молодого рыцаря, который произвел на него такое сильное впечатление во время турнира. Но прошло много месяцев, а рыцарь так и не был найден.
Однажды королева выехала за пределы дворца на конную прогулку. В это время с дерева внезапно поднялась стая птиц и напугала лошадь. Молодой жеребец понес Гвиневеру, которая вцепилась в его шею как можно крепче. Слуги помчались за ней, но ни одна из их лошадей не могла сравниться с ее жеребцом, и в течение нескольких минут они потеряли ее из виду. Она накренилась в седле и неминуемо должна была упасть с лошади, когда заметила, что рядом с ней скачет галопом конь черной масти. Его всадник схватил ее поводья, вскоре они остановились.