— Где тебя носит, мать твою?!
Силва исходился на говно. Все эти несколько часов она старалась не думать, что Джо от волнения уже представил в красках её отделенную от тела голову. Ей было всё равно.
— Я в порядке, Джо, — она говорила примирительным тоном, продолжать баталии и ворошить прошлое не имело сейчас никакого смысла.
— Обрегон убит.
— Что? — Эйса не была уверена, что не ослышалась.
— Вчера нашли тело.
Смерть главы враждующего картеля однозначно изменит расстановку сил, и сейчас они находились по уши в дерьме на ничейной земле. Джо так и не удосужился узнать, почему Франко решил провести сделку именно в Вегасе, в городе, подконтрольном Хосе Обрегону. Имела ли место однократная договорённость между ними, и если да, то как теперь быть им, когда гарант их безопасности отбыл в лучший мир? Где во всём этом дерьме место Данэму, Человеку и двадцати пяти миллионам? Джо по своей тупости всех обстоятельств дела наверняка не знал и узнать заранее не догадался. Полагаться целиком на него было ошибкой — побывав в больнице, она растерялась и ослабила хватку. Их звено было на хорошем счету, но теперь её репутация стремительно катилась вниз, а промахов в картеле не прощают.
— Нам нужно найти способ вернутся в Мексику.
— Пустыми? — двадцать пять миллионов долларов растворились в пространстве, и они последние, кто имел к этим деньгам отношение. Эйса сомневалась, что дома их ждут с распростёртыми объятиями, как сомневалась и в том, что им удасться добраться до границы.
— Живыми, крошка. Я улажу вопрос с боссом.
— Шокер с тобой? — в трубке повисло молчание, Эйса словно отсюда видела, как Силва чешет затылок, мучительно подбирая слова.
— Час назад Данэм связался с нашими, Хавьер прислал мне видео. Шокера можно не ждать.
Табачный дым оседал на стенках желудка горечью и обдавал слизистую жаром. Ей казалось, что переулок сужается, а стены ближайших домов имеют глаза. На неё кто-то смотрел в упор, словно через прицел, но она не могла понять откуда и не глючит ли её со страху.
— Человек дал боссу двенадцать часов, чтобы мы вернули бабки. Гринго не ебёт, что мы не при делах.
Гениальные мозги Фернандо Гонсалеса больше не фукнционируют, лишних объяснений не требуется. Их осталось двое, и через двенадцать часов не станет и их, если они не прорвутся через границу.
— Я недалеко от дома Лупе, — Ривера услышала себя словно со стороны, у неё безнадёжно сел голос.
— Я подхвачу тебя. Береги свой зад, крошка, смотри в оба.
Эйса сбросила вызов и сунула трубку в карман. Острый приступ паранойи не давал ей покоя — ей казалось, что за ней наблюдают. Озираясь по сторонам, она двинулась к автобусной остановке, чтобы смешаться с утренней толкотнёй и дождаться Джо.
7. Побег
— Дай мне видео глянуть. — Эйса протянула Силве ладонь.
Они двигались по шоссе в сторону Эль-Пасо на джипе, арендованном Джо на свои липовые водительские права. На востоке собиралась гроза, пыльный, удушливый зной лез в распахнутые окна — в машине не работал кондиционер. Разметавшиеся от сквозняка волосы навязчиво лупили Риверу по лицу, она остервенело заправляла их за ухо снова и снова.
— Не надо, крошка, — казалось, он жалеет её нервы, несмотря на то, что Эйса любовалась трупами с детства— в Синалоа ребятня не боялась тыкать палочками в распухшие тела, как обыкновенные дети тычут в жуков или ящериц любопытства ради. Он не шевельнулся, только крепче сжал руль.
— Дай!
Он промолчал. Эйса грубо оттопырила карман его штанов и взяла телефон сама. Джо не стал сопротивляться.
Видеозапись в две минуты длилась, словно трёхчасовая кинохроника. В кадре был Шокер, его избитое лицо напоминало лицо мученика. Он будто смирился с неизбежностью — боль от пыток забрала у него надежду и способность к сопротивлению. Лицо Данэма не попадало в кадр, но фигура и голос принадлежали ему, сомнений не было. Он сухо зачитал требования, и взял со стола нож с широким клинком.
Это особый тип людей, Эйса знала таких лично. Головорезы Франко сплошь состояли из них, тех, для кого отнять жизнь значит уподобиться Богу. Такие, как Данэм идут в армию или вступают в картель, потому что холодная рукоять пистолета даёт им ощущение безграничной власти. Их не интересуют деньги, у них всегда есть высшие идеалы, которые оправдывают всё. Они, как сраные шахиды, с ними нельзя договориться, нельзя воззвать к совести или жалости, законы для них ничего не значат, а приказ того, кому они преданы — истина в последней инстанции. Эйса понимала, что ей вряд ли снова повезёт уйти живой, если она встретит его ещё раз.