Брат, в детстве часто задирал ее, а становясь взрослее, постоянно писал ей. Иногда стихи, иногда какие-то смешные нелепые истории своей службы, бывало и заигрывал с ней, ставя иероглифы с двойным значением. Она любила эти тайные письма. Ведь при дворце второй императрицы, она чувствовала себя словно пойманная в сеть птица, во всем была строгость, ей было, ничего нельзя. И только её маленькая служанка Лейло всегда ее поддерживала и хранила ее секреты, помогая ей.
Дыхание принца, было таким горячим, волоски на её шее, зашевелились и по коже пробежали мурашками. Вот он подошёл совсем близко прижимаясь к ней своим телом, жар его коснулся ее спины. Но Елян не сдвинулась, оставаясь на месте, она чуть подняла голову и ее затылок, опустился на его плечо. Он нежно склонился к ней и вдохнул аромат ее волос, дыхание его сбилось. Напряжение в теле девушки нарастало, как натянутая струна, предвкушение, любопытство, щекотали нервы, темнота окутывала их со всех сторон, скрывала. Томление в теле разливалось теплом внизу живота и в груди. Легкий ветерок проникающий в приоткрытое окно будоражил свободой. Казалось прошла вечность, прежде чем он нежно обнял ее обхватив руками, положив их в районе солнечного сплетения.
Она замерла наслаждаясь этим моментом, Елян не знала чего ждет, не могла понять, чего хочет. Эмоции никогда не властвовали над её сердцем. Но эти физические простые проявления тепла и нежные прикосновения, она ощущала их так, как будто, он прикоснулся к самой ее душе, так, будто она ждала только этого момента, всю свою жизнь. Они так и стояли. Он не решался пересечь черту, лишний раз вздохнуть.
Эти воспоминания терзали ее каждую ночь, проведенную после.
Как в песне, услышанной ею на празднике середины осени:
"Если бы ты не посмотрел на меня тогда, я бы никогда и не вспомнила о тебе, что же наделал этот твой взгляд."
Служанка принесла новый чайник и услужливо разлила чай, сначала второй императрице, а затем и главному советнику Циндао, в нефритовые пиалы. Поклонилась и ушла.
Они сидели в беседке в саду, скрытой от глаз раскидистой цветущей грушей.
— После того, как я изолировала эту девчонку, принц стал гораздо воспитание себя вести. — удовлетворительно улыбалась императрица.
— Воспитание часто бывает личиной, пригодной для того, чтобы скрывать под ней безобразие, но оно не даёт другого лица, — ответил Циндао отпивая чай.
— Не могу, не согласиться с вами, нужно держать принца под тщательным контролем, — закивала она.
— Император ведет переговоры с империей Лян, он хочет прийти к перемирию, отдав принцессу Елян замуж за, молодого императора Чаныня, год как занявшего место почившего отца, на троне.
— Да это, с одной стороны, может дать нам усмирение военных волнений, но со второй стороны, мы теряем инструмент влияния на наследного принца, — нахмурила брови императрица.
— Я думаю армия, потерявшая основной аргумент развития, и поток вливаний в нее казны, важнее театрально опущенной головы, наследного принца, — сделал последний глоток Циндао, опуская пиалу на стол.
Империя солнца
Словно две мощные штормовые волны, сошлись на поле битвы две армии, света и тьмы. Здесь заканчивалась граница Южного Моря, и песок переходил в длинный пустынный берег. Это место окруженное холмами раскинувшееся на сотни миль и стало местом битвы, огромной имперской солнечной армии с несокрушимой армией демонов поддерживаемой хаосом, который стучал в сердце каждого их солдата не зависимо от ранга и его духовных сил.
Вот мгновение назад, они ещё стояли ровными рядами выстроившихся к бою легионов, вглядываясь друг другу в глаза. Последние крупинки времени падали в узкое горлышко песочных часов.
Император Лонг Вей, в золотых одеждах и доспехах, с мечом света в руках, чуть поодаль, второй принц Цу Ен в белых одеждах и доспехах, и духовные генералы.
Напротив, правитель темных земель, владыка демонов Шуй Ху весь в черном, стальные черные доспехи переливались на солнце, черная кожаная маска на пол лица, тяжёлый словно крылья дракона плащ, развевался на ветру.
Вот, взмах руки владыки, крики «в бой», и две лавины сошлись в изнеможении и стоне боли, неудержимой злости, дикой безысходности момента. Хаос взвивался выше небес, его неудержимая энергия била и рвала, свет не сдавался, собирая силы давал отпор, но все чаще, не выдерживал натиска, падая и сгорая в темном пламени.