Лили кивнула и подняла сверток повыше.
— Чайник.
— Такое добро сейчас тяжело продать, — заявил мужчина, едва она успела произнести это слово. — Но могу посоветовать человека, который даст тебе за него хорошую цену, — это старый Моррел, который живет в Парснип-Хилл. Скажешь ему, что тебя прислал Эрни.
Лили поблагодарила торговца и отправилась в путь. Тем временем Эрни нырнул в боковую улочку, затем перебежал две дороги, перемахнул через забор и оказался у ломбарда Моррела за две минуты до Лили. Воровато оглядевшись, он скользнул в дом.
Моррел специализировался на покупке и продаже предметов из фарфора и стекла, и в грязных витринах его ломбарда стояло бесчисленное множество потускневших хрустальных ваз, украшений с отколовшимися краями, фигурок животных кричаще-ярких расцветок и стеклянных кружек. Для него приобрести такой чайничек было примерно то же самое, что заполучить драгоценности королевы.
— Я только что направил к тебе одну простушку, — горделиво сообщил Эрни Моррелу, мужчине с таким огромным брюхом, что тот не мог подойти к прилавку вплотную. — Это девчонка, немного простодушная. Она собирается заложить чайник. Если облапошишь ее, поделим все пополам.
Моррел кивнул, ухмыльнулся и, когда Эрни ушел, достал картонный ящик, который держал на полке под прилавком.
Лили вошла в лавку, сообщила, что ее прислал Эрни и что она хочет заложить чайник. По пути в ломбард она немного волновалась из-за того, что ей придется отдать сокровище, но успокоила себя тем, что продавать-то она его не будет. И если Грейс очень рассердится на нее, то они смогут прийти сюда вдвоем и выкупить его — когда-нибудь, когда разбогатеют. В историях, которые рассказывала ей Грейс, они всегда становились богачами.
Когда Моррел увидел чайник, глаза у него загорелись. Он сразу решил, что это, должно быть, мейсенский фарфор. Достаточно старый, расписанный вручную и стоящий небольшое состояние. Однако Моррел печально покачал головой.
— Какая жалость, — вздохнул он. — Я-то думал, ты принесешь мне интересную вещицу, но этому чайнику цена пятак в базарный день. К тому же он надколот, — солгал Моррел.
Хоть Лили и пала духом, она все равно не сводила с него доверчивых глаз.
— Но ведь что-нибудь он все же стоит, — настаивала она. — Это часть сервиза, он достался мне от мамы.
— Ну ладно, дай-ка чайник сюда, — уступил Моррел. — Поднесем его к окну, к свету, и рассмотрим получше.
Лили протянула ему через прилавок чайник, все еще частично завернутый в газету. Когда Моррел взял его и повернулся к окну, каким-то образом чайник выскользнул из газеты.
— Ой! — воскликнул Моррел, когда что-то упало на каменный пол и разлетелось на куски.
— Мама! — в ужасе закричала Лили.
— Батюшки! Что ж ты его так рано-то выпустила, деточка?
Лили зажала ладонью рот; лицо у нее стало белее мела.
— Он… он совсем разбился?
— На сотню осколков! — сказал Моррел.
— А его можно склеить?
— Совершенно невозможно. Да ты сама посмотри.
Лили испуганно заглянула за прилавок. И правда: весь каменный пол был покрыт осколками фарфора.
— Жаль, — сокрушенно вздохнул мистер Моррел. — Впрочем, я все равно не дал бы тебе за него больше пары пенсов.
У Лили задрожала нижняя губа.
— Неужели ничего нельзя сделать… совсем ничего?
— А дома у тебя еще такие есть? — неожиданно встрепенулся мистер Моррел.
Лили покачала головой. Как это могло случиться? Наверное, она была недостаточно осторожна; Грейс иногда говорит, что она неуклюжая. Теперь чайник, драгоценный чайник их матери, потерян навсегда. Скоро вернется Грейс, а дома нет ни ужина, ни одежды для ребенка.
Лили развернулась и побрела домой, слишком потрясенная, чтобы плакать, в то время как мистер Моррел и продавец свечных огарков Эрни восхищались чайником из мейсенского фарфора, благополучно стоящим на потайной полочке под прилавком ростовщика.
Когда он по полям гулял,
Случайно встретил Смерть.
Взмахнула Смерть своей косой —
И он уж не дышал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Великий сад вечного сна… — пробормотала под нос Грейс, прочитав объявление на станции. Затем добавила: — Мой ребенок будет в безопасности в компании мисс Сюзанны Солан в великом саду вечного сна.
Если думать о происшедшем в таком духе, то мысли о ребенке становились почти терпимыми. Словно умершие просто отдыхали в земле, ожидая того момента, когда восстанут к новой жизни; Грейс знала, что должна в это верить, но у нее почему-то не получалось.