— А кто это — товарищ Сталин? Клюфт, вскипел. Он вернулся к столу и хлопнув кулаком по крышке громко крикнул:
— Ну, хватит! Хватит! Хватит тут изображать из себя сумасшедшего! Хватит! Я сейчас действительно — милицию вызову! Они то, разберутся с вами — кто вы такой?! Так говорить может только враг народа! Я не намерен тут у себя прикрывать врагов разных! Хватит — выметывайтесь из моего дома! Иоиль испуганно спрыгнул с кровати. Он стоял, опустив голову, как нашкодивший ребенок. Он кивал головой в такт словам Павла. Затем, прижав руки к груди — бухнулся на колени. Клюфт опешил от этой сцены. Богослов запричитал, словно приговоренный к расстрелу:
— Простите! Простите меня великодушно! Я больше не буду! Я не знал, что этот человек вам так дорог! Простите! Я больше никогда так не скажу! Только не выгоняйте меня! Павел отошел быстро, так же как и разозлился. Ему стало жалко этого полуночника. «Сумасшедший. Явно — сумасшедший и больной человек» — думал журналист. «Нужно оставить его до утра, а завтра отвести в больницу. Да и может, он сбежал или потерялся, из какой ни будь психоневрологической лечебницы». Клюфт подошел к стоящему на коленях Иоилю и погладив его по плечу, ласково сказал:
— Ладно, ладно. Я понял. Вы не в себе. Ладно. Ложитесь. Переночуйте у меня. Завтра решим, что с вами делать. Ложитесь спать. Иоиль поднялся с колен и послушно лег на кровать. Он закрыл глаза и почти мгновенно, как показалось Павлу — уснул. Медленное и ровное дыхание. Клюфт дотронулся до его руки. Она оставалась ледяной. Этот человек почти за час не согрелся. «Явно болен. Явно. Нет нужно его в больницу» — решил для себя Клюфт. Павел вздохнул и взяв у вешалки чемодан поставил его на стол. Достал оттуда печатную машинку. Ласково погладил по ее металлическим бокам. Они были еще холодные от мороза.
— Ничего, я тебя сейчас разогрею, — ласково шепнул Клюфт машинке, словно живому существу.
Павел зажег настольную лампу и поставил рядом печатную машинку. Придвинул стул и сел. Когда листок был заправлен и Павел уже хотел, ударить по клавишам, он понял, что непроизвольно разбудит гостя. Клюфт, недовольно посмотрел на Иоиля. Тот не двигался. Глаза закрыты. Нездорово — бледное лицо. Крючковатый нос. «А, что делать? Статья нужна утром. Смирнов устроит разнос, если не сдать! Да и на хрена он припер домой машинку? Ничего — потерпит шум. Если устал и хочет спать — будет спать. Так бы вообще вон на улице ошивался» — подумал Павел и забарабанил по кнопкам машинки: «Зал, где происходило заседание суда, был переполнен народом. Слушая показания пойманных с поличным бандитов, все присутствующие на процессе выражали гнев и призрение к подлым выродкам, врагам народа!
— Подлецы, их нужно уничтожить! — возмущенно требовали рабочие совхоза в зале суда. Первым допрашивается обвиняемый Лепиков. Этот матерый враг пытается спасти шкуру, прикинуться наивным дурачком и потому в первой части своего показания не говорит о всех подлых делах, за которые он должен получить суровую кару. Прямые вопросы государственного обвинителя тов. Бакланова заставили гаденыша Лепикова говорить правду. Более часа рассказывал этот вражий ошметок суду о своих вредительских делах» Павел поймал себя на мысли, что ему печатается на удивление легко. Слова сами складывались в единое целое. Через час он написал статью. Он описал, всех обвиняемых и как ему показалось — раскрыл их страшный образ. Но когда нужно было выходить на «последний абзац» и подводить итог — у Клюфта, возникла заминка. Как он, не старался, в голову не «лезла» последняя, эффектная, заключительная фраза — которая должна была стать украшением всей статьи. Павел, откинулся на стуле и размял виски. Закурил папиросу. Неожиданно захотелось спать. Сон, начал сковывать сознание, бороться не было сил. Чтобы не отключиться, Клюфт, вскочил со стула и несколько раз присел. Посмотрев на ходики, на стенке — удивился. Без пяти шесть утра!
— Ну, все! Пишу, что в голову лезет и надо идти! — буркнул себе под нос Клюфт и вновь сел за машинку. Но фраза не лезла. Мысли, как будто отключились. Неожиданно прозвучал глухой голос, его гостя:
— Вы, я вижу, мучаетесь с кодой? Павел, посмотрел, на Иоиля и удивился. Тот, внимательно смотрел на хозяина комнаты.