– Все, – девушка удивленно смотрела на извлеченный наконечник – Странный какой. Он не бронзовый и не железный…
– Он серебряный – мужчина сел на столе и ловко забрал из руки девушки наконечник – Сам Страж стрелял! Повезло мне, что в сердце не попал. Вода ключевая в доме есть?
– Да, целая кадка, в сенях.
– Обмой меня от крови и пота и чистым рушником оботри, – мужчина покачивающейся от усталости походкой вышел в сени.
Миляна сделала, как он просил, с наслаждением проводя ладонью по рельефным мышцам спины и груди молодого, сильного мужчины. От каждого прикосновения в ее теле рождалось ранее неведомое чувство, как будто все ее естество наполнилось жидким огнем и распирало ее изнутри, стремясь наружу. От возбуждения ее глаза блестели, а на щеках выступил румянец. В таком состоянии она даже не обратила внимания, что от ужасной раны на спине мужчины остался лишь небольшой багряный рубец.
– Хватит, теперь ты разоблачайся.
– Зачем?
– Обмою тебя. И женой своей объявлю, перед луной и четырьмя ветрами…
Девушка, не задумываясь, скинула ночную рубашку, представ во всей красе перед не званым гостем. Мужчина окропил ладное, стройное тело студеной водой, поводя ладонью по стану снизу вверх. Затем взял ее за руку и вывел во двор. Они стояли под моросящим, холодным дождем, абсолютно нагими, но бушующий внутри Миляны огонь, и жар исходящий от незнакомца, не давали ей замерзнуть. Мужчина задрал голову вверх и громким, раскатистым басом закричал:
– Я, Вук Грозно, из рода Вукодлаков, перед матерью Луной и четырьмя Ветрами объявляю эту деву Миляну своей женой и обязуюсь любить ее и быть ей верным до самой смерти.
Молния, раскатистый гром и начавшийся ливень были ему ответом. Держась за руку Миляна и Вук забежали в старую рыгу. В продуваемом сарае на мягком душистом сене Вук овладел девушкой по праву мужа, забрав ее невинность и подарив ей новую жизнь…
– Деда, пусти, что он там с ней делает? – домовенок вырывался из рук деда, но тот держал его крепко и лишь причитал.
– Ой, беда-беда. Ой, беда-беда.
– Да пусти, деда, что за беда-то? – домовенок трепыхался в крепких руках древнего домового, но никак не мог совладать с его хваткой.
– Беда случилась, внучек, беда. Убил оборотень Миляну.
– Как убил? – в глазах домовенка сверкнули гнев и решительность. Его фигура увеличилась в размерах, превратившись в рысь. Легким движение гибкого тела он избавился от цепких рук домового и стремглав бросился в рыгу.
– А деда сказал, что волколак Миляну убил… – с облегчением глядя на спящую, с улыбкой на губах девушку, вслух произнес домовенок.
– Конечно, убил! – послышался голос из-под крыши рыги.
Домовенок задрал голову наверх и увидел овинника. Их давнего соседа. Овинник, в отличие от банника, не был таким злым, но тоже имел прескверный характер и редко когда общался с домовыми.
– Врешь ты, дядька овинник, живая она, – домовенок кивнул на уютно устроившуюся в сене спящую девушку – Вон она, спит, живая и здоровая.
– Глупый ты, – овинник махнул на домовенка рукой – Понесла она от оборотня. Через пять дюжин днёв, волчонок прямо в утробе сожрет ее сердце, вспорет живот и убежит в лес.
– Что же делать? Надо его оттуда достать!
– Нельзя. Тут и знахарка не поможет. Этот плод не вытравить.
– Дядька овинник, что же делать-то?
– Да что мы тут поделать можем? Если Страж до утренней зари оборотня не убьет, Миляна обречена.
– А если убьет?
– Ну, тогда и плод погибнет. Но, это если только оборотень до утра умрет.
– А где он? – домовенок с хрустом сжал кулаки.
– Убег. Ему тут оставаться опасно. А в такой дождь его след никакой пес не возьмет. Разве что волкодав.
– Кто?
– Да помнишь, несколько лет назад к знахарке охотника с распоротым бедром привозили? Вот у него собака была, волкодав. Порода такая!
– Такой пёс? – домовенок во всех подробностях вспомнил крупного охотничьего пса белой масти и тут же обратился в него.
– Во, один в один! – овинник уважительно поцокал языком.
Домовенок не стал слушать похвалу овинника, так как проявившееся чувствительное обоняние уловило едва угадываемый запах оборотня, ведущий в дальнюю рощу. Он, не задумываясь, кинулся вслед за еле уловимым следом, боясь потерять тонкую нить связывающую его с волколаком.
***
Страж всю ночь выискивал ушедшего от него накануне оборотня и ближе к утру, по характерному покалыванию вдоль позвоночника, почувствовал, что тот, где-то рядом. Стройный, гибкий юноша, с большим боевым луком в руках бесшумно ступая, двинулся дальше. Мало кто из тех, кто бы сейчас его увидел, поверил, что этот молодой человек с приятными, располагающими чертами лица является одним из самых древних Стражей на земле. И что лишь немногие были в состоянии натянуть до подбородка тетиву его лука. Услышав шум грызни и дикий рев Страж ускорился и через мгновение оказался на краю поляны, на которой творилось жестокое побоище. Сложно было разглядеть, кто с кем бился, но Страж, обладающий острым зрением и слухом, смог вычленить, что это два крупных, мощных зверя: черный волк и скифский волкодав белого окраса. Оба зверя были в крови и в ужасных рваных ранах. У волка отсутствовала половина уха и зияла огромная рана на загривке, у пса была вырвана часть задней лапы, и кровоточил правый глаз. Бой был жестоким и бескомпромиссным. Было видно, что пёс проигрывает схватку и рано или поздно, более крупный волк возьмет над ним верх, но, тем не менее, волкодав бесстрашно кидался на соперника. Волк пытался несколько раз покинуть поле битвы, но пёс вновь и вновь бросался на него и, казалось, что ему было плевать на свою жизнь, он был готов ею пожертвовать, лишь бы вогнать свои дюймовые клыки в горло врагу.