— Вернее, вы, — поправил жрицу Таллок. — Я-то ничего Шао Луну не сделал и не касаюсь вашей распри. Но… поверьте, я также не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Если потребуется моя помощь — я в вашем распоряжении.
— Но почему? — удивленный взгляд Алексы коснулся лица странника. — Еще пару часов назад ты больше всего на свете хотел скрыться из города.
Таллок раскрыл рот, чтобы ответить, но, встретившись со светлым взглядом девушки, осекся и опустил глаза.
— Потому что… Потому что… — юноша не находил слов. — Потому что я пересмотрел свои позиции.
После этого Таллок надолго замолчал.
— Я предлагаю созвать всех дев-браминов нашего общества и потребовать от лица брахманов свободы для Конана, — сказала Диаса.
— Это не поможет, — сказала верховная жрица. — Юсеф уже назначил час казни, да и как ты собираешься просить о помиловании для чужеземца, обращаясь к толпе разъяренных и требующих крови граждан? Когда взойдет солнце, Конан будет уже мертв.
Внезапно Кесея поднялась.
— Нужно вытащить киммерийца из темницы Юсефа до восхода.
— Власти этого не одобрят.
— Мы покинем Айодхью. Когда речь идет о жизни и смерти, затягивать с решением нельзя.
Алекса и Таллок тоже поднялись.
— Призови только Исиру и Алиэль, браминов сонных чар, — обратилась Кесея к Диасе. — Как только они будут готовы, мы проникнем во дворец Юсафа. Вало!
Гигант быстрым шагом подошел к жрице.
— Да, госпожа?
— Нужно освободить одного человека из темницы.
— Всегда готов, госпожа. Я войду хоть в чертоги Асуры по одному вашему слову.
Легкая улыбка озарила лицо великана. Таллок деликатно кашлянул.
— Кажется, мне придется вспомнить, чему меня учили кхитайские чародеи. Я ведь, признаться, не только пергаменты читал.
И странник извлек из складок одежды темную склянку, припасенную им на крайний случай.
— Через полчаса в Квартале Жасмина, — удовлетворенно кивнула Кесея.
Конан оглядел сырую камеру темницы.
Из заточения сна он уже выбрался, осталось сбежать из городской тюрьмы. Варвар не раз вырывался из плена, когда вел жизнь вора. Он сбегал из темниц Турана, Заморы, Коринфии и даже Гипербореи. Чем вендийская тюрьма отличалась от казематов Шадизара? Те же цепи, сковывающие руки и ноги, вонь, сырость и серые тени снующих во тьме грызунов.
Кто-то из солдат-кшатриев оставил его клинок прямо в камере. Наверное, вендийцы, склонные к предрассудкам, не решились унести с собой проклятое оружие. Вот только до меча было невозможно дотянуться — узника приковали к стене толстыми цепями. Но не всякие оковы способны удержать киммерийца.
Конан внимательно осмотрел цепи — такие разорвать не получится.
Варвар пробежал пальцами по ржавым звеньям вплоть до массивного железного кольца, вмурованного в стену. Кольцо держалось не так уж крепко. Конан подергал цепь у самого основания. Если сильно потянуть на себя, используя вес тела, кольцо, возможно, выйдет из стены.
Попробовать стоит.
Киммериец напряг руки и изо всех сил потащил цепь. Звенья лязгнули, но не поддались. Проклятое кольцо осталось в стене.
Варвар повторил попытку.
Плечи мышц вздулись двумя огромными горами, из которых должна брызнуть жаркая кровь-лава. Широкая грудь Конана натянулась, подобно парусу, раздуваемому сильным ветром.
Что-то звякнуло, раздался лязгающий скрежет, и из того места, где кольцо крепилось к стене, посыпалась каменная крошка.
Киммериец перевел дух.
Несмотря на титанические усилия, кольцо не вышло ни на ноготь.
Варвар отдохнул и вновь потянул цепь на себя, стараясь нагрузить на нее весь свой немалый вес.
Лязг, доносившийся из камеры, привлек внимание стражи. В коридоре заплясали красноватые пятна света, и прямо за решеткой возник худощавый тюремщик в старой чалме, с дымным факелом, высоко поднятым над головой. Подслеповато щурясь, вендиец вгляделся в сумрак камеры и, поняв, чем занимается узник, велел Конану прекратить упражнения с цепью. Северянин даже не оглянулся на голос — он чувствовал, что времени у него остается мало. Нередко вендийские власти оказывались очень скоры на расправу с нарушителями закона. Если им нужна его голова, то пусть зайдут в эту камеру и получат ее немедленно. Терпеливо ожидать своей участи было не в привычках Конана.
В одиночку остановить северянина щуплый тюремщик не решился. Вместо этого он пошел за подмогой. Свет в коридоре постепенно исчез.
Конан сплюнул на грязный пол, где не было даже соломы, отдохнул и снова навалился на цепь. Еще пара минут бесплодных попыток, — кольцо сидело в стене, точно заговоренное.
Пот струился по спине варвара липким потоком. Лицо горело нестерпимым жаром, словно сам Митра вдохнул в него пылающий огонь.
По коридору разнеслось эхо шагов обеспокоенных стражников. Судя по звуку, их было около десяти.
— Трусы, — проворчал Конан, несколько раз попытавшись вырвать кольцо резкими рывками.
Охранники принесли пики — так они надеялись успокоить северянина, держась от него на безопасном расстоянии.
Скрипучую дверь отперли ключом, и в камеру ввалились четверо темнокожих вендийцев. Кто-то из солдат посмелее выкрикнул последнее предупреждение. Конан велел ему убираться в пасть к Таугу, после чего продолжил терзать цепь, уперевшись ногой в каменную стену.
Стражники окружили варвара полукольцом и вытянули вперед пики.
Один из них не удержался и чихнул — трое других, вздрогнув, мгновенно отскочили назад. Поворчав друг на друга, они стали приближаться к киммерийцу.
Бах-х-х-х!
С диким криком и целой тонной пыли, неожиданно для себя Конан отлетел от стены, вырвав вместе с кольцом и цепями целый каменный блок, и растянулся на сыром полу как раз возле своего меча.
Испуганные стражники завопили так, словно сам мрачный Азах вырвался на свободу из подземного царства. Тем не менее, пика одно из вендийцев нырнула вниз и клюнула распростертое тело варвара в левое плечо. Взревев, Конан вскочил — и неудачливый стражник рухнул с черепом, размозженным тяжелым камнем. Свой клинок киммериец не стал поднимать с земли, потому что проку от него было немного — толстые цепи и болтающийся на них блок сильно стесняли движения. Вместо этого Конан размахнулся и нанес новый удар необычным оружием. Другой вендиец отлетел к решетке, у третьего переломилась пика. Четвертый стражник резко выбросил руки с зажатым в них оружием, однако, страх не позволил тюремщику варвара сделать молниеносный выпад. Конан, обладавший поразительной реакцией и ловкостью, пропустил острие мимо себя, потом сокрушил пах противника согнутым коленом и добил скорчившегося вендийца сверху локтем. Тот солдат, у которого северянин сломал оружие, не мешкая, бросился из камеры, забыв запереть дверь. Четверо других стражников оказались настолько парализованы ужасом происходящего, что даже не воспрепятствовали варвару выбраться из железной клетки.
Лязгая цепями, словно настоящий властелин подземного царства, Конан отогнал растерявшихся охранников, и те понеслись вслед за товарищем.
Впрочем, киммериец знал, что подкрепление не замедлится с появлением. Убедившись, что в коридоре никого не осталось, варвар перекинул через плечо цепи, сковывающие руки, с висящим на них камнем, так, чтобы было удобнее идти. Затем он вернулся в камеру темницы, подобрал свой меч, а в коридоре поднял брошенный кем-то из стражников факел.
Теперь следовало отыскать путь наверх.
Раджа Юсеф был крайне рассержен. Странные посетители искали аудиенции посреди ночи. Юсеф велел бы своей страже немедленно вытолкать взашей непрошеных гостей, если бы не столь высокий социальный статус искателей правды. Отказать в приеме брахманам он не имел права, согласно вендийским законам. И удивительная вышла вещь — Юсефу приснилось, что жрицы ждут у входа во дворец, властный голос воззвал к радже, повелевая подняться и приказать слугам впустить гостей в покои дворца. Видение не рассеялось даже с пробуждением, до тех пор, пока вендиец не выполнил все, что от него требовалось.