Выбрать главу

– Мессир де Тизан у себя? Я прошу аудиенции у него.

Слуга уставился на него несчастным взглядом, как будто наступил конец света, и дрожащим голосом прошептал:

– О, мессир… я, право, не знаю… в самом деле…

– Что происходит?

– Прошу меня простить, но я не могу… – взволнованно произнес лакей и, сделав быстрое движение, чтобы освободиться, устремился к противоположному концу лестничной площадки.

Совершенно сбитый с толку Ардуин спросил себя, не лучше ли уйти и вернуться сюда завтра. Во всяком случае, он непременно должен получить подтверждение того, что узнал от хозяйки «Напыщенного кролика» – приличного заведения на улице Пупардьер, в котором мэтр Высокое Правосудие обычно останавливался, приезжая в Ножан-ле-Ротру. Стараясь не столкнуться со слугами, ведшими себя, по его мнению, как обитатели курятника, в который забралась лиса, и явно не были заняты никаким делом, Ардуин пошел по широкому коридору, стены которого были облицованы светло-серым камнем, и приблизился к кабинету сеньора помощника бальи. Дверь, состоящая из двух резных створок, оказалась приоткрыта. Ардуин постучал в нее и немного подождал. Никакого ответа. Он уже собирался войти без приглашения, когда перед ним появился старый, скрюченный от артроза слуга, который во время последнего визита Ардуина принес сюда стаканы настойки. На лице его воцарилось выражение полнейшей растерянности, глаза были мокры от слез.

– Со всем моим почтением, мессир, не входите… мой хозяин всегда вас так уважал…

– Но что…

Старик печально покачал головой, и мэтр Высокое Правосудие почувствовал, что тот вот-вот расплачется. Однако, насколько помнил Ардуин, Тизан был не особенно любезен со своими слугами.

Мэтр де Мортань хотел уже легонько оттолкнуть его в сторону, как тот воспротивился и пробормотал:

– Его дочь, старшая… она только что скончалась.

– Что? Какая ужасная новость! От лихорадки?

– Несчастный случай, – прошептал старик, опуская глаза. – Я больше ничего об этом не знаю.

* * *

Ардуин порылся в воспоминаниях. Арно де Тизан никогда не был с ним особенно близок. Да и с чего бы ему делиться сокровенным со своим палачом, самым презираемым из тех, кто ему служит? Тем не менее в таком небольшом городе всегда ходят разные нескромные слухи, поэтому и Ардуину стало известно кое-что из жизни помощника бальи. У Тизана было пятеро детей от двух браков. Его последняя супруга, которая была намного моложе него, умерла от родов несколько лет назад. Ардуин смутно помнил то, что говорили о его старшей дочери, имени которой он не мог вспомнить. Единственно, что он о ней знал, – та стала монахиней-затворницей в аббатстве Клерет.

Несмотря на совет старого слуги, он решил войти и открыл дверь в кабинет Арно де Тизана.

Помощник бальи стоял перед рабочим столом, уставившись прямо перед собой, но Ардуин не был уверен, что тот его видит. Казалось, этот обычно элегантный пятидесятилетний мужчина за несколько дней постарел лет на двадцать. Легкие морщины, покрывавшие его лицо, стали глубокими, его почти серая кожа напоминала погребальную маску.

– Сеньор бальи… Я… Слуга…

– Пожалуйста, – еле слышным шепотом прервал его Тизан, будто человек, вынырнувший из ужасающих кошмаров.

Вынув из своего бюро свиток с посланием, он дрожащей рукой протянул его исполнителю высоких деяний. Тот колебался лишь одно короткое мгновение, прежде чем ознакомиться с его содержимым.

Мессир бальи,

Есть письма, о которых молишь Всевышнего, чтобы Он никогда не послал печальной необходимости их написать. Увы, это одно из них.

За недостатком более подходящих к случаю слов я умоляю не испытывать ко мне ненависти за ужасную и ошеломляющую новость, которую я вынуждена вам принести. Анриетты де Тизан, вашей дочери, больше нет. Она покоится в мире рядом со своим Создателем. Мое сердце обливается кровью оттого, что я должна сказать, что ее кончина произошла не по воле Божией, а была ускорена одним проклятым преступником, который заплатит за ее жизнь, так как я без малейшего сомнения и колебания воспользуюсь в отношении него своей привилегией Высокого Правосудия.

Я нуждаюсь в вашей сильной руке, дабы это чудовище было доставлено мне как можно скорее.

Верьте, мессир, что горе, невольной причиной которого я становлюсь, все мы разделяем с вами. Мы здесь никогда не забудем Анриетту. Она будет предана земле рядом с ранее упокоившимися сестрами, но навсегда останется в нашей душе. Ее чистая и добродетельная душа будет сопровождать меня к престолу Всевышнего.