(24)
Моро отыскал принцессу Катерину в объятиях каменных стен зала Луала и Девяти Рыцарей Его, впрочем, сейчас в ней нельзя было узнать принцессу – так, нечто сломленное, жалкое и отчаявшееся.
-Я уверен…- начал, было, заготовленную речь Моро, но Катерина даже не шелохнулась на звук его голоса, и это совсем подкосило благородного советника, он понял, что все его слова сейчас будут пустыми, что все уже решено. Такой уж был характер у Катерины!
-Всё, что я хотела, это принести благо моей земле, - голос Катерины звучал ровно и безжизненно, она стояла на коленях у алтаря Луала и сама походила на каменное изваяние и этот голос…пугающе-мертвый голос! – Всё, что я хотела, сохранить трон моего отца и порядок на моей земле, но я только все испортила.
-Нет! – Моро, отчаянный в своей любви и благородстве, рухнул рядом с нею на колени, с трудом удержался от желания схватить ее за плечи, развернуть к себе лицом. – Нет, ваше высочество! Вы изгнали узурпатора и заговорщика, вы…
-Я, - со смешком безжизненной горечи перебила его Катерина, - отвернулась от Луала и Девяти рыцарей его, я разрушила Божественную клятву, чтобы идти в свои земли, я своим появлением убила сестру…и я, наконец, потеряла трон. Ты слышишь, Моро, что творится на улицах? Это все я. Если бы Лагот, будь он тысячу раз узурпатором, был на моем месте, если бы остался, если бы не появилась я, словом, если бы не все это…он бы не допустил!
-Это неправда! – вспыхнул Моро, - толпа любила его когда-то. Но потом в народе появились смутьяны. Лагот был заговорщиком. Я думаю и сейчас, в изгнании, он что-то замышляет, но…так совпало, ваше высочество! Толпа всколыхнулась, толпа…
-Он был прав, - жестко перебила его принцесса, - он был прав в том, что я слишком оторвана от моего народа и в этом моя погибель. Я впала в безумие, я начала репрессии и дала волю арестам, я хотела наказать всех за мое унижение, за предательство моего отца, за Лагота, за мою Вандею!
Она ожила, заломила руки и обхватила ими изможденную тягостными мыслями голову.
-Я всегда буду виновная во всем и перед всеми, Моро!
-Это не…
-Так, Моро! – она с гневом повернула к нему свои блестящие безумием в полумраке глаза, и советник невольно вздрогнул, увидев этот пульсирующий блеск безумия, а она истолковала это по-своему, усмехнулась. – Ты никогда не носил на своей голове короны, и ты не знаешь, что это такое и что за груз, что за тяжесть и что за вина давит к земле вместе с нею! Мой отец, говорят в народе, очерствел, а я? - я обезумела. И только Вандея, моя несчастная Вандея осталась чистой и поплатилась за это! Мы все не уберегли ее. И мой отец, и ее муж, и я, и даже ты.
-Я, - в ужасе повторил Моро, готовый взять на себя любую вину, если того пожелает его дорогая принцесса, - ваше высочество, эти смутьяны…
-Они устали от нас, - тихо промолвила Катерина, опережая всякое сопротивление советника, - они хотят, чтобы над ними не было трона, они не хотят зависеть больше от одной головы и рождают в своих рядах многоголовое чудовище, гидру! Но что же, если это их воля, я…
-Катерина! – в отчаянии воззвал к ней Моро, - это только бунтовщики, это только безумцы, это предатели, изменники, и…
-Предатели, изменники, - глухо повторила Катерина, но тут же отмахнулась, - ты не прав, Моро! Ты слишком предан трону, чтобы знать народ, ты совершаешь ту же ошибку, что совершала до последнего времени я, оказавшись в таком отдалении от тех, кого считала своими подданными, а на деле – совершенно чужих и незнакомых мне людей.
-Я уверен, что если мы пойдем на уступки и эти смутьяны…- Моро отказывался верить в то, что Катерина – дочь короля, наследница престола, такая уверенная во многих арестах и репрессиях несколько дней назад, вдруг ослабела до невозможности.
-Тюрьмы переполнены теми, кого мы называли врагами за одни только выкрики против меня, судилища переполнены делами, дознаватели, жрецы…все опротивели друг другу и поднимаются даже не против меня, а против всего прежнего, а я – только символ.
Моро затряс головою, не желая слышать страшные слова Катерины, которые он сам еще недавно говорил Лаготу, призывая его к уступкам народу, а тот отрицал все и твердил о своей власти и законном троне, где же он сейчас, этот коварный герцог, жертва всех обстоятельств и интриг? Где Леа – его приблудный пес? Испугался? Не похож Леа на того, кто убегает от хаоса. А Альбер, чьи лавки он пытался громить, призывая к покорству? Ему-то каких благ не хватало? И тот поэт…
Они где-то совсем рядом, должно быть, но Моро не хотелось верить, что это на самом деле так, хотелось только утешить Катерину, заставить ее улыбнуться, а затем, свернувшись где-нибудь под одеялом с головою, уснуть крепким сном без сновидений и проснуться в знакомом уже мире!