-Закон? – Эда поднялась. Ее качнуло, она схватилась за стул, осталась стоять, согнувшись, ей было плохо, но сесть обратно – признать слабость, - вы – предатели, поправшие закон! Вы ставите закон в ничто, отрекаясь от короны! А все законы построены на короне.
-У нас будут новые, но нам нужен тот, кто будет вести наши законы, - Сковер не отрицал предательства. – Эда, они зальют страну кровью, Эда! Они не придумают…они романтики, торговцы и интриганы! Ты не из тех, кто купится на власть или любовь к деньгам. Ты можешь быть за идею! Ты…
-Что ты сделал с моими друзьями? – неожиданно тихо перебила Эда. – Что ты сделал с Фалько и Паэном? Что ты сделал с Тардом? Что планируешь сделать с принцессой Вандеей? С принцессой Катериной?
Сковер принялся растирать виски пальцами, как будто бы они болели, пульсировали…
-Что вы планируете сделать и что вы уже сделали? – холодно повторила Эда.
(5)
-Ты должна понять… - Сковер знал, что ему придется отвечать на этот вопрос, но рассчитывал, что время для этого придет чуть позже, когда он сумеет что-то придумать.
Но Эда взглянула на него так, что бывший дознаватель, ныне – мятежник, понял, что пришла пора дать ответ.
-Фалько и Паэн в тюрьме Лагота по моим данным.
-Они не были в заговоре? – это была тихая надежда. Если еще не все в ее жизни прогнило, значит, есть еще шанс вернуть все так, как раньше! Все еще можно…
-Их не посвящали, - признался Сковер. – Фалько и Паэн попытались на том пиру…
Он осекся. Эда снова села – видимо, усталость тела, подвергшегося обездвижению, дала о себе знать:
-Где вы убили короля? Ты про этот пир?
-Там, - продолжил Сковер, не отвечая на ее язвительный вопрос, - Фалько и Паэн были взяты стражей в плен. Сначала моими людьми, потом…ладно, Эда. Они, вернее всего, живы, просто Лагот уже страхуется.
-А Тард? – Эда едва удержалась от желания прокомментировать последнюю фразу Сковера.
-А Тард пропал…
Эда взглянула на Сковера так, как смотрела прежде, когда в ее жизни все было совсем иначе. И снова он почувствовал с ужасом, что она еще очень молода и не знает решительно ничего о мире и все, что обрушилось на нее в один миг и все то, что, как чувствовал Сковер, еще обрушится – будет ей впервые.
-Как это…пропал? – спросила Эда, не подозревавшая о том, какие мысли крутятся в голове Сковера.
Он пожал плечами:
-Пропал. Его не было с нами. Его не было в зале. Его не взяла стража. Среди убитых…
И снова осекся. Про убитых лучше не упоминать лишний раз. Но Эда успела услышать и гнев вспыхнул в ней по новой.
-Вы, которые отняли у меня моего правителя, отняли мою честь, разрушили мою присягу…ты, Сковер! Ты думаешь, что я стану помогать тебе? Вы убили того, кто принял меня как дочь! Вы…
Она встала. Тонкая, звонкая, слабая. Качнулась, но устояла.
-Вы…- Эда отняла одну руку от спинки стула, за которую держалась и ткнула пальцем в Сковера, - ты…
В ее глазах блестели слезы. Осколки прежнего мира, где она была дознавателем, воспитанницей Гилота, где вся ее жизнь жила вокруг трона, вокруг закона – все вдруг рушилось и разбивалось. Она с предателями Гилота. Она с предателями трона! Она…почему смерть не приняла ее в ту же минуту? Умереть не так позорно, как предать! Умереть вообще не страшно, а вот так…быть в плену?
-Ты не обязана мне помогать, - Сковер не стал отрицать ее обвинения, - я прошу у тебя помочь народу.
-Да чтоб Луал вырвал твой язык! – она отшатнулась, задела стул и тот уродливо упал на пол с грохотом. За дверью донеслись перешептывания. Их хватило, чтобы Эда услышала.
-Думал, что я тебя убью? Надо бы…твоими же подлостями, я пока за свое тело не отвечаю. Но как только…
-Так сразу! – кивнул Сковер, - я понял. Нет, поверь, Эда, я бы тоже хотел умереть прямо сейчас и прямо тут, как этого хочешь, наверное, ты. Чтобы все решилось как-то без меня. Но это эгоистично.
-Ха! – выдохнула Эда, и лицо ее скривилось от отвращения.
-Да, Эда! Лицо мира меняется. Народ не хочет зависеть от настроения короля. Народ хочет закон. Народ хочет, чтобы его интересы продвигали его представители, а не министры в пудре и вине, которые даже не вспомнят, когда в последний раз по улицам пешком ходили!