-Мне многое пришлось узнать, - туманно отозвался Альбер. – Но чем я рискую, открываясь вам?
-Господин, - Паэн старался не выдавать нетерпения, - вы говорите с преступниками, в глазах узурпатора-Лагота! Мы были заключены им под стражу и сбежали. Мы рискуем больше вас, больше, чем вы – почтенный глава торговой гильдии1 это вас Лагот не тронет, а нас за одно только наличие мантии дознавателей…
Альбер изобразил колебание. Тогда включился уже Фалько:
-Господин, вы рискуете меньше нас, это правда! Эда – эта девушка, если ей нужна помощь… если вдруг есть шанс, что она не предала так, как Сковер, то во имя Луала и девяти рыцарей его, утешьте нас – ее друзей, друзей ее наставника!
-Предала? О, нет! она не предавала! – Альбер изобразил полную решимость и даже ярость. – Нет, эта девушка предана долгу, предана трону!
-Пре-да-на? – медленно повторил Паэн, не веря, что Альбер говорит о ней в настоящем времени.
-Да! – Альбер понизил голос до шепота, воровато оглянулся,- Эда… она не знала, кому верить, а кому нет. когда вскрылось предательство Сковера, он вознамерился убить ее, как последовательницу Гилота.
-Гилот хотел, чтобы Эда заняла его место…- медленно промолвил Паэн, глядя на Фалько.
-Наверное, - Альбер с трудом скрыл случайную радость, - но Сковер хотел, чтобы место при нем было занято этим…как его…
Глава торговой гильдии пощелкал пальцами, как бы припоминая.
-Мэтт? – предположил Фалько, вспомнив, что было несколько конфликтных ситуаций в последние спокойные дни.
-Кажется…-безразлично пожал плечами Альбер. – Эда спасалась. Она, зная, что Лагот – узурпатор, пришла ко мне. К другу короны и трона!
«Надеюсь, мне никогда не отзовутся эти поганые слова!»
-Я дал ей приют, защиту. Здесь она ведет ту же деятельность, что каждый патриот нашей земли!
«Патриот патриоту рознь!»
Альбер перевел дух. Ему требовался перерыв. В эту минуту, словно угадав его мысли, постучалась Акен. Смущаясь от обращенных на нее взоров, она тихо сказала:
-Целители просят вас!
-О, - Альбер поднялся с места, что заняло из-за его комплекции определенное время, - я прошу прощения. Мой друг ранен, я должен спуститься…
И он вышел, позволяя Фалько и Паэну перекинуться словом.
-Слишком просто, - покачал головою Паэн.
-Эда не предавала! – тоном, словно это было единственное, что он хотел знать, промолвил Фалько.
-Я ему не верю.
-А кому бы ты поверил? Узурпатору – лаготу, что хотел себе трон с помощью Сковера? Дважды предавшего Сковера? Кому?
-Принцесса Катерина не появлялась много лет…
-У тебя есть другой выбор?
-Мне не нравится Альбер. Что-то слишком гладко у него все выходит. Разве так бывает?
-Еще раз – у тебя есть выбор? У нас он есть? В конце концов, если Эда с Альбером, то мы можем спросить у нее.
-Тянет на ловушку, - что-то тревожило все-таки Паэна.
-Это уже похоже на бред! Катерине нужна помощь верных друзей, а ты находишь заговор там, где его нет, в кругу патриотов и защитников нашего народа! – Фалько помутило от одной мысли, которую высказал Альбер, от мысли, которую он проводил своей борьбой.
-На сегодня, нам действительно некуда деться, - признал Паэн. – Но это только на сегодня.
Тем временем Альбер спустил свое грузное тело вниз. Целитель, встретив его, одолжил:
-Он молод. Организм позволит ему восстановиться. Нужен уход и покой.
Альбер взглянул сначала на бледную кожу своего друга – на его бессознательный вид, затем встретил взгляд Эды, обращенный на лицо Ронана – взгляд, который жадно ловил каждую черту…
-Кажется, Ронан в надежных руках, - тихо скал глава торговой гильдии. Целитель пожал плечами:
-Восстановится.
-Эда, - позвал Альбер, сунув мешочек с монетами целителям, - Эда?
Она не сразу взглянула на него.
-Да? – ее губы шевелилась тяжело, как будто бы и сами слова были ей тяжелы и ненавистны.
-Ему нужен покой.
-Я не мешаю, - прошелестела Эда и потупила взор. Альбер поколебался еще немного – он знал, что Ронан – романтик, что популярен у женщин. Но здесь было как будто бы что-то другое. И Эда, явившаяся из другого мира, ломающаяся под гнетом обстоятельств, которая обещала не вмешиваться…
-Сковер объявил войну своим соратникам, - жестко припечатал Альбер.
-Тогда он должен быть осужден, - Эда тряхнула волосами. – И мы все должны.