Спустя несколько мгновений на другом конце переулка послышались голоса.
— Клянусь Юпитером, они свернули сюда, — прорычал главарь, обращаясь к своему спутнику, когда оба показались из-за угла. — Им известно, что мы идем за ними по пятам, и они наверняка ускорили шаг… Что за?..
Не успел он договорить слово «проклятие», как воздух прорезал пылающий факел и, воткнувшись ему в шею, прожег полосу в шерстяном плаще и опалил волосы. Еще мгновение, и вся голова превратилась в огненный шар. Мужчина пронзительно вскрикнул и упал на колени. В смрадном воздухе тотчас разлился резкий запах жженой шерсти, обугленной плоти и обгоревших волос. Не успел его спутник сообразить, что происходит, как ему в горло впилось острие меча, а в следующий миг оно уж пронзило ему горло и, наполовину разрубив ему челюсть, вышло через левое ухо. Захлебнувшись собственной кровью и болью, преследователь, прижимая к ране руку, рухнул на землю. Из его горла вырвался долгий и мучительный, почти животный крик, а вместе с криком, смешиваясь с туманом, в стороны разлетелись густые, темные брызги крови.
В следующий миг молодой человек обрушился на двух других преследователей, что шли следом за первыми. Новая угроза, свалившаяся на них откуда-то из темноты, явилась для обоих такой неожиданностью, что они, сами привыкшие исподтишка нападать на своих противников в темных переулках, бросили на землю кинжалы и, освещаемые языками пламени, — это все еще пылал плащ их главаря, — опустились на одно колено, всем своим видом признавая поражение.
— Вы, жалкие трусливые червяки! — презрительно крикнул им молодой человек. — Решили следить за нами? Надеялись перехитрить нас? Кто вас послал?
— Прошу тебя, господин, у нас и в мыслях не было никакого зла, — произнес тот, что был всего ближе к нему.
— Никакого зла? — раздраженно бросил ему молодой человек. — Вот и у меня к вам нет никакого зла.
С этими словами он умелой рукой воина вонзил меч говорившему в грудь, проткнув его насквозь. Не издав даже звука, тот замертво повалился на землю. Его товарищ с ужасом посмотрел на еще один труп и поднял умоляющий взгляд на тех, кого они преследовали. В следующее мгновение, позорно не сумев сдержать мочевой пузырь, он разрыдался.
— У тебя есть возможность остаться в живых, — бросил ему молодой человек. — Скажи нам, кто вас подослал.
— Ливилла.
Молодой человек кивнул. Судя по всему, его подозрения подтвердились.
— Спасибо, — сказал его бородатый спутник, шагнув из темноты из-за спины коленопреклоненного врага. — Но, похоже, мы не можем тебя отпустить.
С этими словами он схватил его за волосы и, дернув голову назад, ловким движением перерезал ему горло. Истекая кровью, последний из четверки преследователей свалился на землю.
— А теперь прикончи его, господин, — сказал бородатый своему молодому спутнику, указывая на главаря, больше напоминавшего стонущую, обугленную массу, лежащую у их ног. — Нам нужно двигаться дальше.
Пройдя без каких-либо приключений еще около четверти мили, они наконец добрались до того места, куда направлялись: к окованной железом двери на улице, населенной ремесленниками-изготовителями ламп, рядом с воротами Виминала. Подойдя к двери, бородатый мужчина трижды в нее постучал, затем выждал какое-то время и постучал снова. Спустя полминуты в двери приоткрылось оконце, из которого выглянуло чье-то лицо, плохо различимое в полумраке.
— Что вам надо?
Оба мужчины стащили с головы капюшоны и поднесли ближе факелы, чтобы спрашивающий мог видеть их лица.
— Я Тит Флавий Сабин, а это Палл, управляющий высокородной Антонии, — ответил молодой человек. — Мы здесь потому, что у меня назначена встреча с трибуном Квинтом Невием Кордом Суторием Макроном из преторианской гвардии по делу, которое касается только вышеназванной госпожи и трибуна.
Окошко в двери захлопнулось, зато сама дверь приоткрылась. Поставив факелы в специальные скобы снаружи стены, Сабин и Палл вошли в крошечную, тускло освещенную комнату, которая, однако, по сравнению с царящим на улицах мраком, показалась им теплой и даже уютной.
На голом деревянном полу стояли несколько складных табуретов и пара столов, на которых мерцали масляные лампы. В дальнем конце, перед занавесом, за которым скрывалась еще одна дверь, стоял простой письменный стол, а на его краях — еще две лампы. Вот и все освещение.