Олег Борисович с удивлением осознал себя стоящим на пороге собственной дачи, сделал шаг вперед и столкнулся с женой… с которой развелся много лет назад. Она была молода и мила…
Гена Маркин оказался в автосалоне, где стояли его любимые спортивные машины, одну из которых он жаждал купить с детства…
Паша-летчик увидел живой свою девушку, разбившуюся на мотоцикле. Она ждала его, призывно махая рукой, опираясь на седло роскошного байка…
Гриша Белый-первый увидел сына, погибшего в море, и бросился к нему с немым криком: «Саша!..»
И даже Игнат Ромашин, комиссар и бывший Судья, не смог сразу оценить нереальность созданной его воображением сцены: он стоит на залитой ярким солнцем лесной поляне, а вокруг резвятся его дети… которых у него никогда не было…
Время внутри «твердого потока» Древа Невозможных Состояний представляло собой лишь смену субъективных ощущений, контролировать его было невозможно, что сыграло свою отрицательную роль. Увлекшись созерцанием воображаемых картин, невозможных в обычной жизни, «хронодесантники» забыли о цели своего похода, и окружающая их среда мгновенно отреагировала на дробление монолитного пси-массива на отдельные «глыбы» воль и психик.
Сознание людей стало растворяться в этой среде, становиться «частью невозможности», виртуальным элементом виртуальной же жизни. Хотя при этом все понимали свое положение и верили, что могут в любой момент «вернуться» в себя.
Первым осознал опасность этого процесса Златков-четвертый.
«Внимание, коллеги! Не отвлекайтесь! Мы тонем! Сосредоточьтесь на выходе!»
«Успеем… – проворчал Олег Борисович. – Мы больше никогда этого не увидим…»
«Так странно… необычно… дайте досмотреть!» – поддержал его Маркин.
«Мы здесь растаем к чертовой матери! – опомнился Ромашин. – Немедленно сконцентрируйтесь!»
«Оператор, ищи выход! – грубо бросил Белый. – Иначе мы застрянем здесь навсегда!»
«Не кидайтесь на него! – вступилась за Ивора Мириам. – Он и так делает все, что может. Иворушка, миленький, постарайся найти выход, я с тобой!»
Ивор почувствовал тоненькую теплую струйку любви и нежности, влившуюся в его слабеющую душу.
«Мы тоже с тобой!» – подсоединились к эгрегору Руслан и Надежда; вдвоем им было легче сопротивляться самовнушению, так как пара поддерживала друг друга и обменивалась волнами взаимопонимания и стремления быть вместе.
Голова перестала кружиться. Мелькание призрачных фигур и сцен перестало отвлекать Ивора. Каждая душа-воля, присоединившаяся к общему полю эгрегора, увеличивала его силу, добавляла уверенности и желания выйти победителем из схватки с растворяющим в себе «пространством реализации невозможного». В какой-то момент он понял, что едва ли не всемогущ, и хотя среда, в которой они находились, успела съесть на «кокосах» защитный слой из материала тела Трангхи и принялась разъедать ткань костюмов, Ивор не стал отвлекаться на усиление защиты, а одним волевым усилием пронзил пламя, сжигающее «хронодесантников», сразу во всех направлениях и среди множества черных дыр – выходов в неизвестные миры – увидел теплое, ласковое, приветливое приглашение. И рванулся туда сознанием и всем телом, увлекая за собой отряд…
Глава 7
В потерявших блеск и форму костюмах они стояли тесной группкой у самых настоящих огромных деревянных ворот с золотыми и серебряными узорами и, затаив дыхание, рассматривали высокий бревенчатый забор и невероятной красоты вершины замков и храмов, встающие над забором.
– Где мы?! – прошептала Мириам, выразив общее чувство безмерного удивления. – Это Земля? Или рай?..
– Ирий, – буркнул Гаранин.
– Возможно, вся эта картина – плод нашего воображения, – рассеянно сказал Златков, сворачивая шлем. – Но какой здесь воздух! Чудо!..
За ним то же самое проделали остальные.
– Действительно, – оживился Олег Борисович, – дышится здесь легко. Не удивлюсь, – добавил он со смешком, – если сейчас откроются ворота и оттуда выйдет сам архангел Гавриил.
– Может быть, апостол Павел? – хмыкнул Гриша Белый.
– Не вижу разницы.
– Если выйдет апостол Павел, значит, мы попали на тот свет, – заметил Жданов-старший.
Ромашин засмеялся. Улыбнулись и остальные мужчины. И вздрогнули от длинного скрипа.
Ворота медленно распахнулись, выпуская сноп золотого сияния. Свет не был ярким, но за его потоком ничего нельзя было разглядеть. Люди прикрыли глаза ладонями, не желая отворачиваться, пытаясь увидеть того, кто выйдет к ним из-за ворот. Однако шли минуты, ворота оставались открытыми, а никто не появлялся.