— Да. Теперь давай наоборот. Повернись ко мне. Как это расстегивается?
— Как все пуговицы на свете.
— Мне же не видно. Почему у вас, девочек, всё не на ту сторону?
— Это у вас всё не на ту. Ты — сумасшедший! Сейчас нельзя! Я не помню, когда в последний раз была в душе.
— Плевать! Это всё не важно. Ты не представляешь. Я же думал, что тебя нет. Что тебя больше никогда…
— Ну-ну-ну… Только не плачь, а то я тоже зареву!
— Я не плачу.
— Я сказала, прекрати. Выбери что-нибудь одно: либо плачь, либо это самое. А то я чувствую себя как сиротка из анекдота. И аккуратней, пожалуйста. Я ещё не совсем…
— Что не совсем?
— Всё. Уже совсем. Ты любишь меня?
— Дурочка!
— Это не ответ.
— Люблю. Пододвинься ближе.
— И как ты себе это представляешь?
— Давай как те зомби.
— Что-о?!
— Извини. Облокотись на стол.
— Что ты делаешь, дурачок? Твой друг вернётся и застукает нас.
— Слышишь выстрелы? Пока стреляет пулемёт, никто сюда не вернётся.
— С кем он там сражается?
— Это же Столяров. Он везде найдёт, с кем сражаться.
— Дурачок! Какой же ты дурачок! Иди ко мне.
«И раз, — подумал Олег. — И два. И три…»
Цифры путались в голове, несколько раз ему приходилось начинать сначала, но совсем не считать математик не может…
Одеться со связанными руками оказалось намного трудней, чем раздеться. Но в конце концов им удалось привести себя в порядок, прежде чем в коридоре загрохотала отодвигаемая мебель… Единственное, чего они не успели сделать, так это стереть с лиц глупые улыбки. И это не укрылось от Михаила.
— Что такое? — спросил он. — Вы выглядите, как парочка первоклассников, которым удалось стащить с прилавка шоколадку.
Гарин и Марина переглянулись и дружно прыснули.
— Впрочем, это не моё дело, — добавил Столяров. Сам он выглядел то ли чем-то встревоженным, то ли сильно озадаченным.
— Ты нашёл установку? — спросил Олег.
— Я нашёл комнату, — задумчиво ответил Михаил. — Довольно большое помещение за вентиляционной шахтой. Дверь пришлось взорвать.
— Я же тебе говорила, что был взрыв! — повернувшись к мужу, сказала Марина.
— Ты — молодец. Я как-то прослушал, — сказал Гарин. — Так что было в комнате, Миш?
— Дело в том, что до меня эту комнату нашли бюреры. Я потом определил место, где они пролезли, там вентиляционная решётка сорвана вместе с куском короба. Одного карлика я даже застал на месте преступления. Пришлось немного поиграть в ножички. Но бюреры прожили там не неделю и не две. Вся комната по колено… — Столяров замолчал.
— Не надо меня стесняться, — напомнила Марина.
— По колено в этом самом, — закончил Михаил.
— Так что с установкой? — спросил Олег.
— Там полно каких-то обломков с циферблатами и кнопками. Возможно, когда-то они и были установкой, но сейчас это просто мусор.
Гарин наморщил было лоб, но вскоре его лицо просветлело.
— Получается, у Пси-Мастера в любом случае не было шанса! Даже если бы он добрался до установки, воспользоваться ею он бы не смог.
— Получается, так, — подтвердил Столяров, однако в голосе его прозвучало сомнение. — Хоть это и не похоже на Пси-Мастера. Составить такой грандиозный план и проколоться на какой-то мелочи.
— Вообще-то да, — согласился Олег. — Но, знаешь, от отморозков никто не застрахован. Даже злой гений.
— Я надеюсь, под отморозками ты подразумеваешь бюреров?
— Ну да. И их тоже, — широко улыбнулся Гарин. — Кстати, когда ты меня наконец развяжешь?
— Не знаю. Может быть, утром?
Глава двадцать седьмая
Снег шёл всю ночь. Он был совсем не таким, каким пугал Олега Столяров. Ничего общего с сине-зелёными хлопьями, которые светятся в темноте. Снежинки были самыми обычными — белыми, шестиконечными и очень красивыми. Они приятно поскрипывали под подошвами ботинок.
Глядя на снежные шапки, выросшие на еловых лапах, было невозможно поверить, что всего в нескольких метрах от тропинки может прятаться коварный мутант или невидимая среди сугробов аномалия. Кажется, это парадоксальное сочетание сказочной красоты и смертельной опасности чувствовали все: и суровый мужчина в синевато-сером экзоскелете, и молодой человек в камуфляже, и девушка в куртке с чужого плеча и летних кроссовках, которая наотрез отказалась примерить обувь мёртвого «монолитовца». Они двигались в сторону Припяти, а за их спинами упиралась в небо стопятидесятиметровая вентиляционная труба, упрятанная за решётку.
— А она совсем не такая, как в кино, — сказала Марина.