— Всё готово? — спросил кто-то за кадром, и Гарин даже не понял, мужчина это был или женщина.
— Да, — прохрипел Коршун, глядя куда-то в сторону, после чего уставился в объектив и сказал:
— Ну здравствуй, щенок!
— Это не он! У него даже голос изменился. И лицо застыло, как маска. Это просто ретранслятор! — Олег тараторил бы и дальше, но Столяров, коротко шикнув, наступил ему на ногу.
Между тем Коршун с экрана продолжал:
— Если ты смотришь эту запись, значит, ты ещё жив, а я уже нет. Не правда ли, банальное начало, мой мальчик? Ничего, я думаю, ты уже привык получать послания с того света. Если бы ты знал, какое потрясение ждёт тебя впереди… Но к чёрту предисловия. Если совсем кратко, то я забрал у тебя кое-кто. Забрал и спрятал. Никто, кроме меня, не знает, где я это спрятал. Но ты можешь это узнать. Ты уже делал это. Просто протяни руку и узнай. Если, конечно, ещё хочешь.
Экран погас.
— Всё? — спросил Столяров.
Гарин помотал головой и ткнул пальцем в бегунок воспроизведения, который показывал только середину записи. Сказать то же самое вслух Олег не рискнул. Ему хватило и одной отдавленной ноги.
Через три секунды, когда на экране возник новый кадр, Гарин упал на колени и поднёс КПК к самому лицу. С экрана на него смотрела Марина, вся осунувшаяся, непричёсанная, в каком-то сером свитере грубой вязки, который она никогда бы не надела по своей воле… но живая. Живая!
«Она жива, она жива…» — шептал Олег. Не сразу он начал понимать то, о чём говорила любимая.
— …сказала, что у нас есть деньги. У нас же есть, правда? Но им, похоже, был нужен не выкуп, а… я не знаю что. Сначала меня держали в какой-то яме и кормили… я не знаю чем. Но не свининой, это уж точно. Потом засунули в какой-то самолёт. То ли грузовой, то ли… не знаю. Было всю дорогу холодно, и трясло ужасно. Из самолёта в какой-то грузовик. Я ехала в кузове среди бочек. Я не знаю, где я сейчас нахожусь, но, Олеж… Я видела мёртвого человека! Он был точно мёртвый, без половины черепа, но он ходил! Представляешь? Да, и… Олеж! Я не знаю, что от тебя нужно этим людям, но если это что-то плохое, то ты лучше не делай, ладно? Если плохое, то не делай. А я боюсь, что это очень плохое. И ещё, Олеж…
На этом запись обрывалась.
— Она жива! — очень-очень тихо, словно боясь разбудить спящего, сказал Гарин. В его глазах, когда он поднял их на Михаила, стояли слёзы. КПК с погасшим экраном Олег баюкал в ладонях, как величайшее сокровище в мире. — Ты понял? Она жива!
— Как такое может быть? — пробормотал Столяров. — Как такое может быть? Ты же сам похоронил её.
— Я не знаю! — Гарин рассмеялся сквозь слёзы. — Я похоронил гроб. Мне выдали гроб, кольцо и несколько страничек паспорта. Я похоронил гроб. Не Марину! Она может быть жива! И она жива.
— Но ты ведь опознал кольцо?
— Да. «Никогда не расставаться». Это её кольцо. Но это ведь… только кольцо. Кольцо, не Марина! Ты же сам видел… — Гарин протянул Михаилу КПК и тут же снова прижал его к груди, как будто боялся потерять.
— Да. Да, я видел… — Столяров мучительно подбирал слова. — Но погоди, Олеж…
— Олеж! Ты слышал? Олеж! Она всегда называла меня так. Только она.
— Хорошо, хорошо… Я понимаю, ты сейчас немного не в себе…
— Я в себе! — горячо возразил Олег. — Я впервые в себе, с тех пор как… грохнулись эти чёртовы самолёты. Я не понимаю, что тебя не устраивает, Миш. Всё же хорошо! Марина жива. Она где-то здесь. Мёртвый человек, который её напугал, это наверняка зомби. Она в Зоне. И мы найдём её. Ты же поможешь мне? — Когда Михаил не ответил сразу, Гарин нахмурился. — Ладно, как хочешь, я сам её найду!
— Как ты собираешься её искать?
Олег снова улыбнулся. Он пребывал в таком шатком состоянии, когда эмоции сменяют друг друга быстрее, чем картинки в калейдоскопе.
— Легче лёгкого! Вспомни первую запись. Марину похитил Коршун. Он спрятал её где-то в Зоне. Это место сохранилось в его памяти. Он погиб в «венце». Ну же! Сложи два и два!
— Как же ты не поймёшь… — вздохнул Столяров.
— Никак не пойму! Это сработало с Дизелем, сработало с Якутом. Почему ты сомневаешься, что это сработает с Коршуном?
— Я не в этом сомневаюсь, — наконец собрался с мыслями Михаил. — Коршун не просто так погиб в «венце». Он сидел здесь и ждал, когда я приду и убью его. В «венце»! Он целенаправленно провоцировал меня. Он практически сам спустил курок. И его смерть — это всего лишь часть какого-то плана, из которого мы с тобой не в состоянии понять и десятой части. Это ловушка! Стопроцентная ловушка!