Минамото держались обособлено. К ним никто не подходил, разговоры с ними не заводили, если не считать нескольких приближённых слуг Мэйдзи. Их лица были мне знакомы, видел их на банкете в честь приезда царевича.
Люди всё прибывали и расходились по внутреннему двору храма. Представители родов и лояльных Мэйдзи кланов, работники спецслужб, высшие чины и важные лица Японской Империи, собравшиеся для знаменательного события. А именно — помолвка Святослава и Айко, которую благословит местная «богиня».
Как я и думал — Мэйдзи решил отбросить часть традиций и ужать время. Его припекало, шанс того, что оппозиция вновь что-то выкинет был высок. Вот только я считал, что прямо сейчас они вряд ли будут действовать. Слишком сильно их щёлкнули по носу, так ещё их ряды раздробились. На их месте я бы подождал более удобного момента. Тем более, что охраны в храме и за его пределами было столько, будто Мэйдзи собрал сюда всю свою армию.
Облокотившись на ствол дерева, я лениво перевёл взгляд на ворота храма и увидел, как сквозь них проходили монахи. Возглавлял их сухой, чуть сгорбившийся старик с клюкой. Глаза его были абсолютно белыми, слепыми. Позади него люди в серых одеждах, похожих на халаты, а на ногах обмотки из белой ткани. И все они, за исключением старика и ещё одного человека, были абсолютно лысыми. От их макушек разве что лучи солнца не отражались, настолько те были гладкими.
Заинтересовала меня эта делегация тем, что на их прибытие люди отреагировали по разному. Кто-то с благоговением и уважением, а вот Минамото напряглись. Особенно при появлении черноволосого мужчины, что ступал за правым плечом старика и держался так, будто готов бросить вызов всему миру. Его невозмутимое лицо, юное для его истинного возраста и силы Архимага, чуть скривилось, стоило увидеть родню. Именно так — родню.
Досье на Минамото Тадао я читал и знал, кто он. Талант клана, который отринул всё мирское и подался в монахи. Я держал в планах, что его могли вытащить, как козырь в случае нападения, но всё оказалось иначе. Судя по тем эмоциям, что всколыхнулись в душе этого монаха-воина, он свою родню терпеть не мог. Презрение от него, при взгляде на старейшин клана и главу, можно было черпать вёдрами.
Дойдя до алтаря храма, что находился в центре под навесом, главный из монахом вдруг повернулся в мою сторону. Его белесые глаза сосредоточились на мне, а на лице мелькнула лёгкая, едва заметная улыбка. Он махнул рукой Тадао, тот наклонился, выслушал старика и также посмотрел в мою сторону. В его взгляде мелькнуло удивление, но затем появилось и что-то ещё. Кивнув своему наставнику или кем этот старик являлся, он отвёл от меня взгляд и стал ожидать церемонию с остальными.
— И что это было? — прошептал я. — А, впрочем, плевать.
Красные ворота храма, украшенные золотым орнаментом, стали медленно открываться. Лысые жрецы в цветастых нарядах и с посохами в руках, в навершие которых были вставлены кольца, вышли к людям. Низкорослый, пухлощёкий жрец, что вёл их, учтиво поклонился слепому старику-монаху и начал проводить церемонию.
Признаться честно, ритуалы местных выглядели для меня архаично. Воззвания чем-то напоминали призыв богов из моего мира, но все эти хождения вокруг алтаря, поджигание палочек и лампадок с ароматическими травами, а затем ещё и отбивание ладоней при остановках, казались бредом. Но такова местная религия под названием «Синтоизм».
Главный жрец храма закончил обряд, помахал своим посохом и с силой воткнул его в специальную нишу у алтаря. Молитвы замолкли, воцарилась абсолютная тишина. Никто не смел вести разговоры во время обряда, японцы слишком трепетно относились к своей религии. Сейчас не было различий между теми же Минамото и людьми императора. Все они в едином порыве внимали словам жреца.
— Волею Аматэрасу-ками-сама! Я призываю к алтарю того, кого она одарила своим взглядом и благословением!
Будто только этого и ожидая, двери с боковой части храма отворились. Святослав вышел к людям. Белоснежный мундир с золотыми эполетами смотрелся на нём величественно, прибавляя царевичу лет пять к возрасту. Золотые завитушки на рукавах мундира и герб Российской Империи на груди завершали образ.
Позади царевича ступали Кутузов и Морозова. Тоже в мундирах, но чёрных цветов. Генерал и княгиня нацепили на грудь свои ордена, гордо взирали на собравшихся людей и олицетворяли собой столпы поддержки сына императора и всей Российской Империи.
Чеканя шаг, Святослав подошёл к жрецу и тот стал водить перед ним руками, совершая ладонями какие-то пассы. Я заметил, как Кутузов едва сдержался от ухмылки при этом действе, а вот Морозова сохраняла хладнокровие.