Его благословили. Сущность… бог… принял его желание и озарил своим сиянием, но Святослав знал. Он чувствовал, что помимо дара получил ещё и холодную сталь карающего меча у своего горла. Один неверный шаг, скверный помысел или неверно принятое решение и его существование оборвётся. Именно так — существование, а не просто жизнь. От него не останется ничего, что делало его самим собой.
Дверь его покоев открылась. Без стука и предупреждения, а когда Святослав повернулся, то увидел Виктора. Того самого молодого князя, с которым приехал в Японию. С его вечно хмурым взглядом, какой можно увидеть у недовольных стариков. Будто этому парню не девятнадцать лет, а как минимум сто, а то и больше.
Что бы не произошло на помолвке, но Святослава это изменило очень сильно. Как его взгляд на жизнь, так и общее видение всего окружения. Отныне всё казалось каким-то… несущественным. Не стоящим внимания. Даже его желание отдохнуть в клубе сейчас он считал просто мальчишеской придурью, глупым поступком.
— Здравствуй, Виктор, — вздохнул царевич, поведя плечом. — Ты что-то хотел?
— Хотел, — кивнул князь, внимательно рассматривая его. И Святославу отчётливо показалось, будто глаза Потёмкина изменили свой цвет на серые, а взгляд его стал таким же, как у того воина в белоснежных доспехах. Пронзительный, мудрый, понимающий. — До банкета ещё есть время и нам нужно поговорить.
Виктор закрыл дверь, щёлкнул замок и прошёл в центр комнаты. Когда тот слегка задрал рукав пиджака, царевич увидел на его запястье часы Кутузова. Металлический ремешок был не под руку князя и часы болтались, но функции своей не утратили.
Всю комнату заволок туманный барьер тишины. Если Японцы и поставили прослушку в комнатах гостей, а таковая обязательно должна была быть, то сейчас она не работала.
Не продолжая диалог, князь в тишине сел в кресло у окна и свёл пальцы в замок на животе.
— У тебя сейчас множество вопросов, — голос его звучал глухо, а Святослав от подобного тона вздрогнул. Не от страха, нет, а от знакомых ноток. Именно такой тон он слышал от того воина. — Всего я рассказать тебе не могу, но кое-что знать ты обязан. Твой случай не редкость, а потому не кори себя. Недостойный — не значит пропащий. Будь твоя душа потеряна и запятнана тьмой безвозвратно, то Свет бы не принял тебя даже по моей просьбе. Тебе дали шанс, Святослав.
— Шанс… — криво ухмыльнулся царевич и присел на противоположное от князя кресло. Сгорбившись, он положил локти на колени и покачал головой. — Шанс на что?
— Изменить собственную судьбу, мир, жизни тех, кто пойдёт за тобой, — невозмутимо ответил князь. — Свет выбрал тебя и Айко. Даровал своё благословение, что происходило не столь часто на моей памяти. Ты не Паладин. Не воин Света или его избранный глашатай. По моей просьбе вам с Айко дали шанс на то, чтобы в будущем, после вашей смерти, войти в Цитадель Света. Ты видел её.
Царевич кивнул, внимательно слушая каждое слово того, кто был князем Потёмкиным, но не являлся им в полной мере. Теперь Святослав понял. Пусть он юн, но не был дураком.
— Ты не Виктор Потёмкин, да?
— Не совсем так, — чуть поморщился старец в теле юноши. — Прошлый Виктор умер там, возле Зоны. Я умер в другом месте, где именно тебе пока знать ни к чему. Моя душа заняла пустое тело.
— И-и… Кто же ты? — сглотнул царевич.
— Август Соларис, капеллан Ордена Паладинов.
Святослав захлопал глазами, пытаясь понять услышанное. Скажи ему ранее кто-нибудь, что перерождение, в которое верят те же индусы, он бы только пальцем у виска покрутил. Настолько безумно выглядело всё то, что говорил князь Потёмкин. Невероятно, немыслимо и… необъяснимо.
— Кто-нибудь ещё знает?
— Пока что — только ты, — был сухой ответ того, кто назвался капелланом неизвестного царевичу ордена. — Но это вопрос времени, когда узнают и другие. Благословив тебя и Айко я раскрылся. Эта тайна не столь уж важна, рано или поздно о ней стало бы известно.
— Но почему сейчас? Ты же мог подождать ещё, ну… для того, зачем ждал до этого.
— Скажем так, — задумался Август. — Твой брак с Айко и союз Японии с Российской Империей я посчитал важным событием. Моё решение попросить Свет благословить вас было спонтанным, порывом души, но теперь я понимаю — так было нужно. Ты многого не знаешь, Святослав. Многого не понимаешь и не осознаешь. Ваш мир — лишь часть Вселенной. Один из тысячи тысяч других миров. И в этих мирах идёт война.
Брови царевича от подобного откровения взлетели на лоб. Слишком немыслимой казались слова капеллана Ордена Паладинов. Слишком они звучали сюрреалистично. Космическая программа Российской Империи продвигалась убойными темпами. Ещё десяток лет и человек смог бы полететь в космос, но… теперь всё это казалось Святославу какой-то игрой в песочнице. Вот, прямо перед ним сидел пришелец из другого мира, и он точно не прилетел на корабле.