Австро-Венгрия тоже зашевелилась, но не в нашу сторону. Император Карл был очень недоволен тем, что китайцы с джентльменами буквально узурпировали трон Японии, а его флот уже провёл три масштабных сражения в Северном Море. итальянцы и испанцы пока взяли паузу и не отсвечивали, а вот поляки и французы ударили в тыл австрийцам. По обмолвке Петра, за западной границей сейчас действовали отряды диверсантов Российской Империи, помогая пусть и не официальному, но союзнику. Туда же, под флагом миротворческого корпуса и наёмных отрядов, отправилась часть регулярных войск.
Амерская Конфедерация тоже не вмешивалась, но поступали доклады, что их огромный флот выдвинулся из южного части материка в сторону Гибралтарского Пролива. И одно это уже заставило задницы тех же испанцев сжаться от страха и спрятаться. Куда именно шёл флот амеров было отчасти ясно. В гости к султану Османской Империи, и те же греки их поддержат. Слишком многим отдавил мозолей Сулейман какой-то там, в цифру я особо не вслушивался, хотя Кутузов её называл. Для меня было довольно интересно узнать, что те же Османы сотрудничали с испанцами на теме пиратства, но под другими флагами на кораблях. Вот и плыл флот амеров, чтобы пиратам головы открутить. А заодно и всю Османскую Империю разбомбить к демонам Инферно. На этот фоне Пётр подумывал и черноморский флот пустить в дело, чтобы османам точно грустно пришлось.
Как таковой, лихорадило весь мир. Заключилась союзы, разрывались старые договора. Постепенно, с каждым днём, напряжение росло всё сильнее и короткие стычки его только усиливали. До того, когда полыхнёт, осталось совсем чуть-чуть.
Волновало ли меня это? Отчасти да, но не слишком. Если враг, кто бы он ни был, доберётся до Урала, там же он и поляжет. В этом плане я был спокоен. А чтобы точно быть уверенным, первым делом по возвращению займусь установкой печати первым из потенциальных рекрутов. Помимо этого ещё поставлю печати другим бойцам, повысив их способности пережить любое сражение. Касательно обороны поместья и крепости, которую строили на моих землях вместе с небольшой деревней-городком, я не особо переживал. Ракетный залп туда не достанет, стратегическую магию остановлю уже я, а с сухопутными силами врага разберутся мои люди. Для какой-нибудь залётной армии хватит того же Ромула. Голем раздавит неприятеля тонким блином и даже не почешется. И раз у меня вскоре появятся братья по Ордену, то пилота ему я найду. Тот же Алексей подойдёт, у него как-раз энергетические каналы самые плотные и насыщенные из всех моих бойцов.
— Две недели, Виктор, это максимум, — произнёс император невозмутимо. — У тебя есть две недели, чтобы разобраться с делами на своих землях, а затем я жду тебя здесь.
— Зачем? — приподнял я бровь.
Вместо ответа он протянул мне папку, внутри которой были листы с текстом. А ещё фотографии большого зала и фигур в чёрных балахонах, которые раскладывали тела людей по контуру пятиконечной пентаграммы, готовящих ритуал.
— Французы, значит… — хищно оскалился я, а в кабинете стало ещё светлее. — Хорошо, Пётр. За это дело я возьмусь с огромным удовольствием!
Немного боярки, много фэнтези, необычный мир, необычные монстры и рассудительный герой. Интриги кланов и древние боги прилагаются — https://author.today/reader/234771/2110118
Глава 16
— Что-то мне опять хреново, глава…
Не сдержавшись, Фёдор схватился за тазик и его вырвало. Одной водой и желудочным соком, ведь остатков пищи в желудке уже не осталось, они вышли раньше.
Бледный, весь трясущийся, командир гвардии Потёмкиных скривился и оттолкнул тазик подальше от себя, а затем развалился без сил на кушетке.
Рядом с ним стонал Сазонов Дима, пребывая в лихорадке и ясном сознании одновременно. Мощного телом и сильным духом мужчину ломало так, что он едва держался и сжимал в зубах деревяшку. Уже третью, две других он успешно сломал.
Весь лазарет был забит людьми, которых я выбрал первыми свернуть на нелегкую стезю Паладина. Будущие рекруты в количестве семи человек. Все они лежали штабелями по койкам и страдали каждый по разному. Кто-то дёргался от боли, рвал на себе робу пациента и дёргался в припадках. Таких Сергей Михайлович и его помощника Виолетта пристёгивали ремнями, чтобы они сами себе не навредили. Кирилл Чуйко кричал от боли и звал маму, а Симонов матерился сквозь слёзы так, что слышно было, скорее всего, даже на улице через закрытые окна.