— Командир, здесь аппаратура связи! — выкрикнул кто-то за его спиной.
— Товарищ майор, арсенал прошли! — доложил Ефремов. — Примерно пятнадцать ящиков! В натуре, это мины, товарищ майор! Американские штучки — «Клеймор» и «Спайдер»! Арсенал заперт, внутри никого!
Майор вытер холодный пот со лба. Ну, слава богу, прошли. Эти «сеятели демократии» и здесь нагадили. Возможно, они поставляли эти «умные» противопехотные игрушки направленного действия не террористам, а своим хитрым друзьям из Серийской свободной армии. Но это один черт. Они ничем друг от друга не отличаются.
Дальше будет спокойнее. Изгиб земляного коридора, опять решетки. За ними кто-то возился, стонал. Вооруженных личностей луч света не выявлял. Это были пленные сирийские офицеры, все трое, у каждого собственная «жилплощадь» с минимальным набором удобств. Просто голая земля, ржавые ведра для отправки физиологических потребностей. Боевики даже циновку на пол не бросили.
Проход сужался. Майор застыл, навострил уши. Кто-то кряхтел впереди. Все ясно. Выход в пустыню. Последний выживший боевик норовит дать деру.
Снова изгиб. Максим подался было вперед, но интуиция сработала, уберегла от страшного. Длинная очередь пропорола земляную стену, выбила из нее несколько лепешек, усугубила опасную вертикальную трещину.
Майор присел на корточки, просунул автомат за угол, практически положил его на землю, покрепче обхватил магазин. Можно и не целиться. Он опустошил магазин, чтобы наверняка, без ошибок и недоработок. АКС раскалился, хоть глазунью жарь на затворной раме! Беглец застрял между стенами, свесив набок лохматую голову. Под его ногами собиралась кровь.
За спиной майора крушились решетки. Спецназовцы освобождали изможденных пленников, аккуратно извлекали их из подвала, выносили на улицу. Поднимались наверх усталые бойцы, расстегивались, стаскивали разгрузку, отягощенную броней. Кто-то закурил, поперхнулся, надрывался кашлем. Серега Ефремов присосался к фляжке — восстанавливал, потешно икая, водный баланс.
— Все зачистили, товарищ майор, — сообщил, отдуваясь, капитан Драгин. — Поселок пуст, вообще никого. Какой-то Марио за помойкой прятался, чуть не упустили его. По крышам хотел уйти, но мы сняли. В остальном все нормально.
— Почему Марио? — не понял Максим.
— А хрен его знает, — Драгин пожал плечами. — Чернявый, по крышам бегает. В «Денди» не играли в детстве, товарищ майор?
— Было, — вспомнил Максим, — но я по танкам в основном прикалывался. Бегающие человечки не цепляли. Все целы? — Он обвел глазами свое доблестное войско.
Бойцы устали, да и жара донимала — попробуй побегать в этих рыцарских доспехах. Но настроение в коллективе было приподнятое. Задачу, поставленную командованием, спецназовцы выполнили без потерь.
— Я ранен, — объявил Лобан, показывая окровавленный рукав.
— Тяжело? — осведомился Максим.
— Думаю, да, — отозвался невезучий старший лейтенант. — Тяжелое проникающее ранение со всеми необратимыми последствиями.
— На гвоздь он напоролся, не обращайте внимания, — отмахнулся медик Зуев. — Законы физики обмануть хотел, да хрен их проведешь. Нельзя, Коляша, падать и одновременно уходить в сторону. В тебя систему АВС пока не встроили…
— Подумаешь, законы физики, — буркнул Лобан. — Я не понял, Зуев, ты клятву Гиппократа давал?
— Ну, давал, — неохотно признался медик.
— Так лечи! Какого хрена?.. Видишь, кровью истекаю. А вдруг зловредные бактерии прилипли?
— Ладно, пойдем лечиться, — со вздохом проговорил Зуев. — Обеззаразим твою страшную рану, пока до ампутации не дошло.
Пленники сидели, привалившись к фундаменту, плохо понимали, что произошло, но уже пытались улыбаться. Все трое были грязны, оборванны, военная форма превратилась в лохмотья. Уже не мальчики. Двоим изрядно за сорок, а генералу, которого Максим безошибочно выявил, возможно, за пятьдесят.
Лицо его заплыло от ежедневных побоев, под нижней губой запеклась кровь. Седоватые усы свисали безжизненными сосульками. Этот человек напоминал перезрелый, сморщенный, забытый в холодильнике баклажан.
— Генерал-майор Ахмад Закир? — вежливо осведомился Максим, отдавая честь.