Толик и Семеныч, работали вместе с Аркашей уже пять лет. Толик работал на подносе, вместе с четырьмя другими рабочими из их бригады накидывал в печку асфальтоукладчика дорожную смесь. Было ему двадцать семь лет, но лицо простодушное и худое в отличие от тела, нагруженного работой, путало любого, кто видел его впервые — ему часто давали на вид семнадцать. Чем недюже бесили парня. Почти тридцатник, а до сих пор, стоило отправиться в незнакомый магазин за сигаретами, требовали паспорт. А в магазин он бегал часто — ведь был младшим в бригаде, и отказать не мог. На самом деле Толик давно мечтал перейти на машину, причем именно на укладчик, но, как назло, никак не мог сдать экзамен в компании, которая лицензировала эту деятельность. Два раза уже завалился, а сдаваться можно только раз в год. Аркаша вроде и показывал ему все, и объяснял по сотне раз. Но казалось Толику, что специально не открывает он ему какой-то заветной тайны, какого-то приемчика, который позволил бы просочиться на заветное рабочее место. Подозревал Толик, что Аркаше просто не хочется, чтобы он уходил из бригады. Ведь укладчик в бригаде только один, а Аркаша это место отхватил, еще когда Толик только пришел, не найдя нормальной работы после института. И со временем наставник даже стал раздражать ученика, он стал позволять себе язвить и поддевать, подрывая авторитет. Но Аркашу это ничуть не обижало, напротив ему так даже было интересней работать. Стоило между Аркашей и Толиком начаться перепалке, как вместо обычной нормы, бригада делала двойную. За качеством, правда, никто не следил, потому как были увлечены очередной пикировкой. Но, как любил говорить Семеныч: «Ширина прокладки важна только бабам, а мужику чем длинней — тем зарплата больше!».
Семеныч, напротив, давно перевалил за шестьдесят, и его вот-вот готовились сплавить на пенсию. Да все не случалось, так как своим катком, он плавил дорогу лучше всех — нитка к нитке. Сам по себе Семеныч был человек молчаливый и даже какой-то отрешенный, но временами выдавал мысли достойные военного генерала. Болтали, что он действительно из военных и буйствовал где-то в средней Азии. Но Аркаша, в отличие от остальных, знал, что на самом деле, он был простым начальником снабжения, одной военной части под Хабаровском, приторговывал с китайской стороной и был пойман как раз пред развалом союза. Скопленных богатств с лихвой хватило Семенычу, чтоб спустить дело на тормозах, да и не до него было тогда. А он приехал в Москву, потыкался, помыкался, побандюгал немножко, да и завязал с уголовкой, сел на каток и уже пятнадцать лет идеально закатывает асфальт. С Аркашей они как-то повадились ходить в одно заведение, дергать ручки автоматам, там и познакомились. Он-то и затащил Аркашу на дорожное строительство «жил отечества».
Мужики приехали через три часа. Аркаша, может быть, и позвал бы только одного из них, но у Толика была пила, но не было машины, а у Семеныча была машина, но не было пилы. И дабы не ставить себя в глупую ситуацию выбора, Аркаша решил позвать их обоих. Пока мужиков не было, Аркаша занес в дом двери и окна, да наметил срезы. И ждал их, как ему казалось, во всеоружии. Да только стоило им расширить окна до необходимого размера, как обнаружилось отсутствие пены, ее-то у таджиков он забыл прихватить, не смотря на то, что за нее тоже было уплачено. Тогда решено было переместиться на крышу.
Стропильный каркас пару дней поливало дождями, но, стоявший с утра солнечный жар, успешно высушил балки. Аркаша стоял под скелетом имлел от восторга, представляя, как по утрам он будет открывать окно мансарды и любоваться рассветом, лучами пробегающими по дальним лескам, по кислотно-зеленому озеру и дальше по чернеющему полигону химического завода. И никаких тебе извращенцев на ближайшие пятнадцать километров.
На втором этаже был установлен циркулярный станок и подключен к проводке. Аркаша нарезал обрешетку и, пока мужики крепили ее к стропилам, да прокладывали рубероид, затащил в дом буржуйку и сварганил супец на бычьих костях. Мужики пристукивали ложками, да нахваливали похлебку, так хороша она была после проведенных в работе часов. А после обеда настал и Аркашин звездный час.
Начали снизу, как положено. Толик придерживал лист, а Аркаша исполнял коронку. Гвоздь за гвоздем. Закрутил, нажал, вошел. Аркашин волшебный палец, был быстрее любого молотка.
Когда уже пошли третьим рядом, Толик не выдержал и спросил, явно решив зацепиться с Аркашей языками на его вотчине: