Она фыркает.
— Ты просто невероятен.
Я пожимаю плечами.
— Вот почему я нравлюсь леди.
— Мне ты не нравишься.
— Ты не леди. — Я бросаю на нее сердитый взгляд. — Ты пришла с какой-то целью? Или просто пытаешься выставить себя еще большей дурой?
— Ты не имел права публиковать мою фотографию, — говорит она, подходя ко мне ближе.
На ней уличная обувь — изношенные конверсы, которые выглядят так, будто вот-вот развалятся. В коньках я значительно выше, и разница между нами сразу бросается в глаза. Я хочу подойти ближе, заставить ее почувствовать давление. Я живу ради ее прерывистого дыхания и дрожи в голосе — признаков того, что я влияю на нее. Что могу пробиться сквозь ее броню.
Но, возможно, не при свидетелях.
Хотя...
— Ну? — Она в самом деле топает ногой. — Тебе нечего сказать?
Я тяну ее за футболку. Мою футболку.
— А как насчет этого, Палка? У тебя есть какое-то право носить мою одежду?
Это моя футболка с Blue Öyster Cult. Я был — и до сих пор остаюсь — одержим ими. Что вполне логично, потому что «(Don't Fear) The Reaper» — отличная песня. И «Burnin' For You», разумеется. Но это только делает ее выбор еще хуже. Как будто она вторглась в еще одну часть моей жизни.
Рен отталкивает мою руку.
— Она лежала в моей комнате. Было ничье…
— …стало мое. — Я подъезжаю ближе, и хватаю ее за воротник. — Снимай.
Ее глаза расширяются, а затем она улыбается. У меня появляется странное чувство в животе, когда ее улыбка становится шире. И вдруг я начинаю жалеть о своих словах. Особенно когда она берется за край футболки, срывает ее одним движением и бросает в меня.
Розовый бюстгальтер.
Бледная, идеальная кожа.
Мой мозг перестает работать.
Пока я не слышу похабный свист, доносящийся из-за спины. От моих партнеров по команде, которые тоже пялятся на ее грудь.
Я хватаю ее за руку. Рен взвизгивает, когда я обратно натягиваю на нее футболку, теперь, блядь, вывернутую наизнанку. Она сопротивляется, но я справляюсь в рекордно короткие сроки. Хотя теперь ее волосы выглядят так, будто ее только что трахнули, и то, как она смотрит на меня...
— Что случилось, Стоун? Боишься немного пострадать в игре?
Я выдавливаю смешок, скрывая странный прилив влечения.
— Просто пытаюсь спасти тебя, Палка. Не хотелось бы, чтобы кто-то решил, что может использовать тебя как растопку. — Ее лицо тускнеет. — Твои едва заметные сиськи никого не интересуют, — добавляю я. — А теперь переходи к делу или проваливай со льда.
— Ты сфотографировал меня без моего разрешения, — ледяным тоном говорит она.
— Да, и что?
— И то, что это незаконно.
Я усмехаюсь.
— Ты спятила, Палка. Да, теоретически ты можешь подать на меня в суд… но ты правда думаешь, что выиграешь у Фостеров? В распоряжении моего отца целая команда юристов, а у тебя будет какой-то жалкий адвокат, которого ты сможешь нанять на мелочь, найденную под диваном. — Я постукиваю по подбородку. — Хотя, подожди, у тебя даже дивана нет. И не похоже, что ты можешь продать себя. Кто захочет купить тощую, нищую девчонку? Так что, удачи тебе.
Она вздергивает подбородок.
— Удали фото.
— Удали фото, пожалуйста.
Ее губы сжимаются. На мгновение мне кажется, что она не скажет этого. Краем глаза я замечаю тренера — он разговаривает с Арчером и Салли. Те ловко разворачивают его спиной к нам, выигрывая для меня еще несколько драгоценных секунд, прежде чем он увидит Рен и решит, что это я притащил девушку на лед.
— Удали фото, Стоун. Пожалуйста.
— Не пойму, почему ты так завелась из-за какой-то глупой фотографии. Ладно, я удалю ее… когда руки дойдут. — Я смеюсь. — Ничего же страшного? Все равно ее распространение уже не остановить. Пост стал вирусным. Но мы можем обсудить это позже. Прямо сейчас ты должна уйти. — Я указываю в том направлении, откуда она пришла.
Рен делает два шага и поскальзывается.
Я успеваю схватить ее за руку, прежде чем она падает на задницу. Она вырывается, бормоча что-то о том, что справится сама, и устремляется вперед.
Ну, пытается.
Видимо, ее устойчивость на льду держалась исключительно на гневе, а он уже угас.
— Ради всего святого, — вздыхаю я. — Поднимайся. — Я хватаю ее за бедра и ставлю на ноги.
Ее спина сталкивается с моей грудью, и она тут же извивается в моих руках. Я быстро скольжу с ней к выходу, где резко останавливаюсь, осыпая борта ледяной крошкой.
Когда опускаю ее на мат, она спотыкается.
Я качаю головой, глядя на нее, испытывая странное смятение. Просто не могу понять почему.
— Фостер! — кричит тренер. — Отрабатывай передачи с Мэвериком. Остальные — подтягивайте броски!
Я киваю и направляюсь к Джошу Мэверику. Он отличный игрок, но любит устраивать драки на льду. Из-за этого он редко выходит в стартовом составе — да и сейчас его все чаще удаляют с площадки.
Мы отъезжаем к дальнему краю, подальше от других игроков. Сквозь стекло я вижу Рен. Она все еще здесь, чёрт возьми — села несколькими рядами выше, прямо напротив того места, где мы с Мэвериком сейчас тренируемся.
Ее взгляд прикован ко мне. Она медленно снимает футболку, выворачивает ее правильным образом и снова надевает. Это зрелище раздражает меня. Любой мог ее только что увидеть. Но она такая чертовски самодовольная, что я просто не выношу этого.
Всегда пытается меня переиграть. Всегда подставляет меня в самый неудобный момент.
— Сосредоточься, — приказывает Мэверик.
Шайба пролетает мимо меня и ударяется о борт.
Рен улыбается.
Черт.
Новое правило: Рен Дэвис запрещено приближаться к хоккейной арене.
Я оглядываюсь на нее — она смотрит в телефон с открытым ртом. Я замираю, наблюдая за ней. Кажется, я никогда не видел ее настолько ошеломленной.
Она отвечает на звонок, вскакивает с места и быстро уходит.
Шайба врезается мне в живот, резко возвращая в реальность. Я показываю Джошу средний палец и бросаю ее на лед.
— Начали.
11.РЕН
Я не просто зла — во мне бушует такая ярость, от которой, кажется, даже вибрирует воздух. Несмотря на то, что на мне минимум одежды, я покрылась испариной. Руки дрожат, пока я наблюдаю, как Стоун катится к центру катка, будто нарочно играя на моих нервах.