— Не видел тебя раньше на этом предмете. Ты все это время пряталась на задних рядах? Я обычно сижу впереди, но сегодня опоздал, так что остался здесь.
— Нет...
Другой голос прерывает меня.
— Она из утренней группы.
Я прищуриваюсь, глядя на парня слева.
Дрожь страха придает моим движениям резкости, и я судорожно нащупываю свой рюкзак.
— Откуда ты знаешь мое расписание?
Парень слева ухмыляется, и эта ухмылка не менее леденящая, чем у того, кто справа.
— Всегда полезно знать расписание такой красивой девушки, как ты.
К горлу подкатывает тошнота.
Он даже не замечает, как искажается мое лицо, и откидывается на спинку стула с таким высокомерием, которое затмевает даже Стоуна.
— Слышал, ты живешь с хоккеистами.
— Я тоже такое слышал.
Я бросаю взгляд через плечо и замечаю третьего парня. Я начинаю подозревать, что они специально поместили меня в центр своего маленького трио. Они сели до или после меня? Признаюсь, я на взводе. Звонок от отца и постоянные кошмары заставляют меня сомневаться в каждом взгляде и слове, брошенных в мою сторону.
— Ну да, и? — бросаю я.
— Так, может, попробуешь переночевать в доме игроков по лакроссу?
Треск сломанного карандаша отвлекает меня — звук разносится по проходу между рядами. Я оглядываюсь в поисках виновника, и сердце на секунду замирает, когда я вижу знакомую рыжевато-каштановую шевелюру. Да вы, блядь, издеваетесь. Конечно, Стоун тоже должен быть в этом классе. Я сжимаю зубы и злюсь на себя за то, что не заметила его сразу. Да, тест начали буквально через пару минут после моего прихода, но все же. Мне нужно внимательнее следить за своим окружением.
— Мы будем только рады, если ты останешься у нас. — Парень слева пристально смотрит на меня, лениво перекатывая карандаш между длинными пальцами.
Он прикусывает губу, и мне хочется рассмеяться ему в лицо от этой жалкой попытки заманить меня в их дом.
Профессор Уолш наконец отпускает нас, и я закидываю рюкзак на плечо. На мне рабочая футболка из «Шэдоу», и меня передергивает от мысли, что теперь эти парни знают, где я работаю.
Они встают и идут рядом со мной, совершенно не замечая моего раздражения. Я закатываю глаза и подумываю сказать им что-нибудь кокетливое, просто чтобы позлить Стоуна. Потому что, хоть он и избегает меня так же тщательно, как и я его, я уверена, что он слушает.
Но у меня нет сил противостоять ему сегодня. Это приведет к новой ссоре, а я вымотана.
— Ну так что? Хочешь остаться у нас сегодня?
Я замираю на месте и крепко сжимаю рюкзак. Вокруг нас толпится куча студентов, расходящихся в разные стороны после лекции, но, разумеется, эта троица останавливается и, затаив дыхание, ждет моего ответа.
— Хочу ли я остаться у вас? — повторяю я, проверяя, правильно ли их расслышала.
Они взволнованно кивают и подталкивают друг друга локтями, пока я стою как вкопанная, потрясенная их самоуверенностью.
Я вздыхаю и спрашиваю:
— Это у вас такой способ предложить мне оргию? Вы правда думаете, что я занимаюсь именно этим в хоккейном доме? Что я просто разрешаю парням пользоваться мной?
— Разве не так ты платишь за жилье? — спрашивает один из них, и, судя по их озадаченным лицам, они действительно в это верят.
— Она не гребаная шлюха, Гиббонс, — рычит диким голосом Стоун, и хотя он обращается к ним, это первый раз, когда он произносит что-то в мою сторону с прошлых выходных.
— Подожди… но ведь ты сам так ее называл? Или это был просто слух?
Я оборачиваюсь и посылаю Стоуну убийственный взгляд, но он намеренно не смотрит на меня. Все еще избегает, ясно.
— Ну же, Стоун. — Один из них смеется, и их горячее дыхание касается моей шеи. — Поделись ею.
Лицо Стоуна краснеет, а мышцы на висках подергиваются от сдерживаемого гнева. Мне хочется согласиться переехать в дом лакросса просто назло ему, но я не позволю обращаться с собой как с игрушкой, которую можно передавать из рук в руки самодовольным спортсменам. Я поворачиваюсь к нему спиной, но прежде чем успеваю что-либо сказать, Стоун хватает меня за плечо и тянет назад так сильно, что я чуть не теряю равновесие.
Он стоит передо мной, кулаки сжаты по бокам.
— Если вы еще раз намекнете на то, что она может переспать с вами, я сломаю каждому шеи.
Ублюдок. Думает, что может распространять обо мне грязные слухи, а потом злиться, когда кто-то пытается действовать в соответствии с ними? Или, что еще хуже, прийти мне на помощь?
— Я не просила твоей защиты. — Я встаю перед ним.
Игроки в лакросс смеются, качая головами в ответ на угрозу Стоуна, но прежде чем я успеваю что-то сказать, его руки обхватывают мою талию, и я отрываюсь от пола. Он разворачивается и ставит меня на землю, все это время упорно избегая моего взгляда. Затем поворачивается ко мне спиной снова, и мне хочется закричать.
— Отъебитесь от нее нахрен.
Я хочу заехать Стоуну по спине кулаками, но сдерживаюсь. Игроки в лакросс проходят мимо Стоуна, и один из них подмигивает мне, но я сохраняю невозмутимое выражение лица. Я жду, пока Стоун отходит в сторону, но не собираюсь больше молчать, как он того хочет.
— Как ты смеешь распускать подобные слухи обо мне? — бросаю я, ускоряя шаг, чтобы идти в ногу с ним. Его подбородок острый, прямо как нож, что он воткнул мне в спину, пустив подобный слух. — Чего ты надеялся этим добиться? Ты хочешь, чтобы меня изнасиловали?
Стоун останавливается так резко, что мне приходится сделать шаг назад, чтобы поравняться с ним. Его лицо остается бесстрастным. Кажется, он даже не моргает. Грудь тяжело вздымается, и я решаюсь надавить сильнее.
— Тебе мало тех кошмаров, которые мне снятся? Хочешь добавить еще?
Его глаз дергается, а я с показной уверенностью поправляю высокий хвост. Да, я утверждала, что слишком вымотана для перепалки с ним… но сейчас это уже превратилось в зависимость — мысль, от которой мне становится не по себе.
— Как ты там сказал?— спрашиваю я уже у двери, оглянувшись через плечо.
Если я не потороплюсь, опоздаю на смену, а этого нельзя допустить. Чем больше денег я заработаю, тем скорее смогу жить отдельно, без необходимости делить пространство с таким, как он.