Похоже, воду я пить не буду.
— Итак... — я немного сдвигаюсь. — Ты устала, но спать не ложишься.
Она медленно кивает.
— А ты устал, но спишь здесь.
Я усмехаюсь.
— Я отлично высыпаюсь. Мне везде хорошо спится.
— Стоун.
— Палка.
Ее локоть врезается мне в бок, быстро и сильно.
— Не называй меня так.
— Ну, мне нравится, Палка.
Она вскакивает на ноги.
— Почему ты не можешь просто...
— Почему ты так остро реагируешь? Это же безобидное прозвище. Сядь обратно, Рен.
Я тяну ее за руку, настаивая, чтобы она действительно села. Потому что не хочу, чтобы это заканчивалось. Наше странное ночное перемирие. Но когда я дергаю, она поддается почти слишком легко.
И приземляется мне на колени.
Мы на секунду замираем, уставившись друг на друга, оба удивленные положением, в котором оказались. Я имею в виду, в каком мире Рен Дэвис добровольно прикоснулась бы ко мне?
Но Рен не двигается, не пытается слезть с меня, и это путает мои мысли. Особенно когда она смотрит на меня так, будто хочет выцарапать мне глаза.
Она не должна меня привлекать. Она не должна меня привлекать. Она не должна…
— Ты здорово заморочил мне голову тем поцелуем. — Ее глаза сужаются. — Так что считай это просто расплатой.
Я замираю от шока, когда Рен целует меня. Я даже не успеваю ответить на поцелуй. Я просто… Она просто...
Мозг наконец включается, как только Рен сдается. Она отстраняется.
Я не даю ей уйти. Обхватываю рукой ее шею и притягиваю к себе, прижимая ее губы к своим. Все превращается безумную схватку. Ее руки вцепляются в мою одежду, в волосы. Я кусаю ее губу, ощущая вкус крови во рту, и она хнычет. Но не так, как во время кошмаров, а от удовольствия.
Этот звук мгновенно отзывается прямо в моем члене.
Я уверен, что Рен чувствует, как он давит между нами. Ее пальцы задирают мою футболку и скользят по коже над поясом шорт, вызывая мурашки по спине и рукам. Я сжимаю ее волосы сильнее, наклоняю ее голову в сторону и приподнимаясь навстречу.
Но когда она накрывает ладонью член через тонкую преграду, перед моими глазами вспыхивают звезды. Я запускаю руку в ее шорты, проникая под край трусиков. Лишь легкий вздох выдает, что мои пальцы воздействуют на нее.
Она уже мокрая. Я задерживаюсь на клиторе, затем медленно опускаюсь ниже и погружаю пальцы в киску. Мне до боли хочется попробовать ее на вкус. Но я слишком сосредоточен на звуках, которые она издает, когда я трахаю ее пальцами.
Рен покачивает бедрами, надавливая клитором на мою ладонь.
— Вот и все, — шепчу я ей в губы. Мы перестали целоваться и просто прижались друг к другу, раскрыв рты в погоне за удовольствием.
— Боже, — стонет она.
Я прикусываю ее нижнюю губу и тяну, пока она не целует меня снова. Жестче. Меня никогда так не заводило простое прикосновение к кому-либо. Ее рука по-прежнему на мне, ладонь трется через ткань шорт. Но это отходит на второй план, когда она внезапно выгибает спину.
Ее мышцы напрягаются вокруг моих пальцев.
Выражение ее лица во время оргазма надолго застрянет в моей памяти.
Когда она приходит в себя, я осторожно убираю руку. Мои пальцы влажные, а ее глаза темные, зрачки расширены.
Я дочиста облизываю пальцы и представляю, что это ее киска.
Однажды я заставлю ее широко раскрыться передо мной, и поглощу каждую каплю.
Но момент ускользает, даже несмотря на то, что мой неистовый стояк отчаянно требует внимания. Перемена в настроении слишком очевидна.
Она неуверенно встает, опираясь на стену над моей головой для равновесия, и отходит в сторону.
Отдаляясь от меня.
— Ты же знаешь, как говорят, — окликаю я ее, прежде чем между нами закрывается дверь.
Она замирает, а я ухмыляюсь.
— Оргазм в день прогоняет ночные кошмары.
Рен закатывает глаза и закрывает дверь. Я беру бутылку с водой, откручиваю крышку и залпом выпиваю половину. Затем опускаю ее и смиряюсь с еще одной ночью на полу.
Потому что черт возьми. Это было неожиданно.
17.РЕН
Оргазм в день прогоняет ночные кошмары.
Я не могу поверить в то, что он сказал именно это, так же как не могу поверить в то, что это действительно оказалось правдой. После того как две ночи назад я захлопнула дверь перед лицом Стоуна, мне больше не снились кошмары, и с тех пор я отказываюсь смотреть ему в глаза.
О чем я только думала?
Я хотела просто поддразнить его — он торчал у моей двери с этим несчастным видом, а я все еще была зла на его неожиданное вмешательство в «Шэдоу». Он сводил меня с ума — то горячий, то холодный, прямо как его школьное прозвище «Хладнокровный Убийца». Я слышала, как один из парней разговаривал с ним на кухне, пытался выяснить, почему он так паршиво играет, но Стоун лишь хмыкнул и ушел.
Вероятно, это потому что он устал из-за моих глупых срывов, которые накрывают меня в самые уязвимые моменты, вызывая ночные истерики. Не то чтобы я просила его сидеть под дверью — это целиком его решение. Что, в свою очередь, снова сбивает меня с толку.
Я захлопываю тетрадь и потираю ноющую шею. Как только профессор Уолш отпускает нас, тут же поднимаюсь на ноги. «Личные финансы» — именно тот предмет, который я бы прогуляла ради сна, если бы пришлось выбирать, он самый легкий в моем расписании. Но когда дело касается успеваемости, я не позволяю себе расслабляться.
— Ты выглядишь уставшей.
Я замираю, услышав голос, которого совсем не ожидала. Стоун стоит в конце лекционного зала, небрежно прислонившись к дверному косяку. В его огромной руке зажата книга, и он совершенно не обращает внимания на вьющихся вокруг него хоккейных заек.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.
Все смотрят на нас.
Он пожимает плечами и идет рядом со мной.
— Я перевелся на твой курс.
— Что? — Я резко останавливаюсь. — Нет.
Он даже не реагирует. Просто достает телефон, и я замечаю на экране электронное письмо от учебного куратора с заголовком: «Твое новое расписание».
Я вырываю телефон из его руки, игнорируя мимолетное касание наших пальцев, и увеличиваю изображение. Затем поднимаю голову и вижу, как его раздражающие голубые глаза светятся самодовольством.